Эскадренные миноносцы проекта 45
Эскадренные миноносцы проекта 45, известные также как тип «Опытный» — корабль типа эскадренные миноносцы, построенный для Советского Военно-Морского Флота в 1940-х годах. Проект 45 должен был стать усовершенствованием проекта 7, но из-за выявленного ряда недостатков, строительство ограничилось только экспериментальным кораблём — головной корабль «Опытный».
Содержание
История
В 1934 году по инициативе начальника Центрального конструкторского бюро спецсудостроения (ЦКБС-1) В. Л. Бжезинского был разработан эскизный проект экспериментального эскадренного миноносца с котлотурбинной установкой (КТУ), работающей на паре повышенных параметров. Идея применения такой КТУ возникла у Бжезинского в результате изучения опыта немецких конструкторов во время командировок в Германию в 1930—1932 годах. Связанные ограничениями Версаля, немцы вынуждены были для соблюдения договорного предела водоизмещения своих кораблей искать способы радикального снижения относительной массы КТУ. Они продвигались в направлении создания мощных и компактных турбинных агрегатов, рассчитанных на питание от полупрямоточных котлов системы Вагнера[3]. В СССР над прямоточными котлами работал известный теплотехник профессор Леонид Константинович Рамзин. Таким образом, механическую установку экспериментального эсминца ЦКБС-1 проектировало под корабельные котлы именно этой системы. Так, в частности, котлы системы Рамзина выдавали давление парf в 75 атмосфер, когда как котлы эсминцев проекта 7 — всего 26—27 атмосфер[4].
Полученный в результате применения новой энергетики выигрыш в водоизмещении было решено использовать на усиление вооружения. Если в первоначальном предложении ЦКБС-1 артиллерия и торпедное вооружение корабля повторяли вооружение серийных эсминцев проекта 7, то в 1935 году на чертежах появляются две башенные установки с двумя 130-мм орудиями в каждой. Необходимость защиты расчетов артустановок и торпедных аппаратов от осколков снарядов и воздействия волн и брызг была очевидна как для моряков, так и для конструкторов: обслуживание артиллерии и торпедного оружия на узкой качающейся палубе при сильном встречном ветре (15—20 метров в секунду) требовало особого мастерства и сопровождалось значительными трудностями.
Первыми шаг в этом направлении сделали японские кораблестроители — на эсминцах типа «Фубуки» (яп. 吹雪, англ. Fubuki). Они разместили главный калибр артиллерийского комплекса, состоящий из шести 127-мм орудий, в защищенных противоосколочной броней башенных установках (включая легкое бронирование боевой рубки и постов управления торпедной стрельбой). Японцы достигли желаемого сочетания мощного артиллерийского и торпедного вооружения и достаточной защиты, принеся в жертву высокую скорость хода (проектная скорость полного хода «Фубуки» была ограничена 34 узлами). Появление новых японских эсминцев (весной 1928 года первым эсминцем такого рода, появившемся в строю, стал «Хатзуюки» (англ. Hatzuyki)) не ускользнуло от внимания других стран.
Поэтому в ЦКБС-1 было принято решение использовать экономию водоизмещения советского экспериментального эсминца для апробации башенной артиллерии главного калибра. Специально для этого Артиллерийский научно-исследовательский морской институт (АНИМИ) выдал промышленности ТТЗ на проектирование башенной установки Б-31 с двумя 130-мм орудиями. Корабль предполагалось вооружить тремя такими установками — одной на полубаке и двумя в корме (в отличие от линейно-возвышенной схемы размещения башен в носу). Также, вместо трёхтрубных торпедных аппаратов, используемых на кораблях проекта 7, на новом «проекте 45» экспериментального эскадренного миноносца было принято решение установить два пятитрубных. Так как занимаемый ими объем и увеличение массы корабля перекрыли практически все свободные резервы, зенитное вооружение ограничили двумя 45-мм орудиями.
И хотя в проекте предлагались многие передовые технические решения (большой объем сварки корпусных конструкций, электроэнергетическая установка на переменном токе, высокооборотные вспомогательные турбинные механизмы), эсминец «Серго Орджоникидзе» до начала войны так и не вошел в состав флота, а установленное на нём вооружение практически ничем не отличалось от проекта 7[5].
Тактико-технические характеристики
Энергетическая установка
Для снижения удельной ГЭУ и достижения проектной скорости в 42,0 узла, была спроектирована котлотурбинная установка на высоких параметрах пара, достигаемых благодаря использованию прямоточных котлов системы профессора Л. К. Рамзина.
К началу 40-х годов XX века аналогичные котлы успешно эксплуатировались в стационарных условиях, но работа при переменных нагрузках требовала применения системы автоматического управления. Было решено закупить приборы за рубежом.
В результате, неработоспособность приборов автоматики, закупленных в Германии, и задержка создания отечественной аппаратуры привели к тому, что к началу войны ГЭУ так и не была отлажена[6].
Вооружение
Уменьшение удельной массы ГЭУ позволяло ощутимо усилить вооружение эсминцев проекта 45, по сравнению с вооружением проекта 7. Согласно данным проекта, на корабле должны были быть установлены двухорудийные башни Б-31 по схеме 1 х 2 + 2 х 2 (то есть две башни на корме, одна — на носу). Аналогичная схема размещения была реализована на японских эсминцах типа «Фубуки». Однако разработка Б-31 так и не вышла из стадии эскизного проектирования.
По проекту, вооружение корабля должны были составить:
- Главный калибр: двухорудийные башни 130-мм пушки Б-31;
- Одна 45-мм автоматическая пушка;
- Два 12,7-мм пулемёта.
Фактически же, на «Опытном» установили:
- Главный калибр: Три серийные одноорудийные 130-мм корабельные пушки «Б-13» (образца 1935 года)[7];
- Четыре 45-мм полуавтоматических пушки 21-К[8];
- Три 37-мм автоматических пушки 70-К[9];
- Три 12,7-мм пулемёта: Два одноствольных и один двуствольный.
Помимо это на борту были установлены два четырёхствольных 533-мм торпедных аппарата и два бомбосбрасывателя, под имевшиеся на борту 60 мин КБ.
См. также
Напишите отзыв о статье "Эскадренные миноносцы проекта 45"
Примечания
- ↑ Казачков Р. [navycollection.narod.ru/fleets/Russia/STN_by_R_Kazachkov/STN190.html № 190 Северная судостроительная верфь, г. Ленинград] (рус.). Каталог стапельных (заводских) номеров кораблей и судов ВМФ СССР и России. Военно-Морская коллекция. Проверено 17 июля 2009. [www.webcitation.org/66c9GPVrm Архивировано из первоисточника 2 апреля 2012].
- ↑ Тактико-технические данные взяты с [navycollection.narod.ru/ships/Russia/Destroyers/ESM_Proect_45/ttx.html Тактико-технические характеристики] (рус.). Эскадренный миноносец проекта 45. Военно-Морская коллекция. Проверено 14 августа 2009. [www.webcitation.org/66hhPGQV5 Архивировано из первоисточника 5 апреля 2012].
- ↑ Патянин С. В. [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MK/2004_05/ Энергетическая установка] // Эсминцы типа «Леберехт Маасс» : Журнал «Морская коллекция». — 2004. — № 5.
- ↑ [www.flotily.ru/ships/view/25/292/ Эскадренный миноносец «Опытный»] (рус.). Эсминцы(недоступная ссылка — история). [www.flotily.ru/ Военный Флот России]. Проверено 14 августа 2009.
- ↑ Никольский В. И., Литинский Д. Ю. [wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/30/01.htm Глава 1. Эсминцы в советском флоте в довоенный период] (рус.). Эскадренные миноносцы типа «Смелый». Проект 30бис.. Военно-Морская коллекция. Проверено 14 августа 2009. [www.webcitation.org/66hm5nsTL Архивировано из первоисточника 6 апреля 2012].
- ↑ [navsource.narod.ru/photos/03/319/index.html Эскадренный миноносец "Опытный"] (рус.). Архив фотографий кораблей русского и советского ВМФ. Проверено 14 августа 2009. [www.webcitation.org/66hhQwcPy Архивировано из первоисточника 5 апреля 2012].
- ↑ [flot.sevastopol.info/arms/guns/b13.htm Б-13: 130-мм корабельное орудие] (рус.). Артиллерия Черноморского флота. [flot.sevastopol.info/ ИР Черноморский Флот]. Проверено 14 августа 2009. [www.webcitation.org/66hhSORMU Архивировано из первоисточника 5 апреля 2012].
- ↑ [flot.sevastopol.info/arms/guns/21k.htm 21-К: 45-мм зенитное орудие] (рус.). Артиллерия Черноморского флота. [flot.sevastopol.info/ ИР Черноморский Флот]. Проверено 14 августа 2009. [www.webcitation.org/66hhT3udZ Архивировано из первоисточника 5 апреля 2012].
- ↑ [flot.sevastopol.info/arms/guns/70k.htm 70-К: 37-мм зенитное орудие] (рус.). Артиллерия Черноморского флота. [flot.sevastopol.info/ ИР Черноморский Флот]. Проверено 14 августа 2009. [www.webcitation.org/66hhTjJl3 Архивировано из первоисточника 5 апреля 2012].
Литература
- Суперэсминцы «Большого флота» (рус.) // Моделист-конструктор : Журнал. — 2001. — № 11.
- Гурин Г. А., Орлов К. Л., Смирнов А. А. Борьба за Советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне 1941-1945 (рус.). — Рига: Лиесма, 1966. — Т. I.
Отрывок, характеризующий Эскадренные миноносцы проекта 45
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.
Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
