Эскулап

Эскула́п или, правильнее, Эскулапий (лат. Aesculapius, из греч. Ασκληπιός) — древнеримский аналог Асклепия, древнегреческого бога врачебного искусства. Почитание этого бога проникло в Рим в начале III века до н. э.

Когда в 293 г. до н. э. тяжёлая моровая язва посетила Рим, обратились за указанием к Сивиллиным книгам, которые дали знать, что эпидемия прекратится, если перевезут в Рим бога Эскулапия из его Эпидаврского святилища.

После однодневного молебствия снарядили в Эпидавр посольство за священной змеей бога, которая, по преданию, добровольно последовала за римлянами на их корабль и, по прибытии в Рим, выбрала для своего жилища Тибрский остров; этот остров так и остался посвящённым богу, в воспоминание о чём при устройстве набережной берегам острова была дана форма плывущего корабля, украшенного спереди статуей Эскулапа.

В 291 г. здесь состоялось освящение храма в честь Эскулапа; этот храм и состоявшие при нём службы напоминали собой типичные греческие Асклепиеи. Как и в Эпидавре, в тибрском храме Эскулапа практиковался способ лечения больных посредством инкубации, во время которой они получали во сне необходимые советы; выздоровевшие посвящали богу обетные дары и благодарственные надписи.

Вместе с Эскулапом в надписях упоминается весьма часто богиня, родственная с ним по культу — Гигиея или Салюс (Здоровье). Другой храм Эскулапа находился в Анции (в Лациуме), где, по преданию, змея Эскулапа, при возвращении в Рим снаряженного в 293 году посольства, высадилась на берег и три дня обвивалась вокруг высокой пальмы в роще Аполлона.

Культ Эскулапа был греческий; жрецы при храме бога были из греков; как и греческому Асклепию, римскому Эскулапу были посвящены из животных змея, собака и петух. В лице Эскулапа греческое врачебное искусство было официально принято государством, хотя римляне, вообще смотревшие на медицину с отвращением, негостеприимно относились к поселявшимся в Риме греческим врачам. Позднее, медицина стала специальностью греков, среди которых бывало всегда множество шарлатанов. Суеверие и страдания приводили людей к Эскулапу; культ этого бога принадлежал к числу самых популярных и стойких.

Редкий случай картины на сюжет об убийстве Эскулапа Юпитером в наказание за воскрешение Ипполита — «Портрет доктора де С., играющего в шахматы со Смертью» (1793) французского художника Реми-Фюрси Дескарсена. Античный эпизод изображён на картине, которая висит за главными персонажами на стене.

В честь Эскулапа назван астероид (1027) Эскулапия, открытый в 1923 году.

Литература

• Эскулап // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Preller, «Römische Mythologie» (Б., 1881—1883, II т., стр. 240 и сл.);
• Wissowa, «Religion und Kultus der Römer» (Мюнхен, 1902).

Отрывок, характеризующий Эскулап

– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.