Асьенда
Асье́нда (исп. hacienda — имение, поместье, ферма) — крупное частное поместье в Испании и Латинской Америке, к которому часто прикреплены батраки (пеоны) — номинально свободные, но вынужденные работать на владельца асьенды и полностью от него зависевшие. В Аргентине, Чили и Уругвае аналогичные поместья называют эстансиями; в Бразилии поместья похожего типа называют фазендами. В литературе иногда встречается форма «гасиенда»
История
Асьенды возникли в результате пожалований/продажи больших участков земли испанскими королями в собственность отдельным владельцам. В отличие от энкомьенд, владельцы которых не были их собственниками и имели лишь право (часто пожизненное) ими пользоваться, владельцы асьенд были их полноправными хозяевами[1].
Собственники асьенд, в основном, занимались разведением крупного рогатого скота на естественных пастбищах и вели торговлю шкурами, говяжьим салом и солониной. Так как пастбищное скотоводство требовало больших площадей, индейцев сгоняли с их земель. Чтобы не умереть с голоду, индейцы вынуждены были наниматься батраками к владельцам асьенд. Однако им назначалась такая малая заработная плата, что индейцы оказывались вынуждены постоянно просить её вперёд. Соответственно, они очень быстро оказывались в неоплатном долгу перед хозяином асьенды, что привело к новой форме эксплуатации — пеонажу (долговой кабале)[1].
Источники
См. также
Напишите отзыв о статье "Асьенда"
Отрывок, характеризующий Асьенда
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
