Эстонский конституционный референдум (1992)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Политика — Портал:Политика
Эстония

Эта статья — часть серии:
Политическая система
Эстонии

Референдум о новой конституции и законе о гражданстве состоялся в Эстонии 28 июня 1992 года[1]. Избирателям было предложено утвердить новую конституции, составленную Конституционной ассамблеей и расширение избирательного права на всех граждан страны[2]. Новая конституция была одобрена 91,9% избирателей, в то время как расширение избирательного права было отклонено 53,5% избирателей. Явка избирателей составила 66,8% для вопроса по конституции и 66,7% для вопроса о расширении избирательного права[2].





Результаты голосования

Голосование по конституции

За или против Голоса %
За 407,867 91.9
Против 36,147 8.1
Недействительные/испорченные бюллетени 2,964
Сумма 446,708 100
Количество избирателей/явка 669,080 66.8
Source: Nohlen & Stöver

Голосование по закону о гражданстве

За или против Голоса %
За 205,980 46.5
Против 236,819 53.5
Недействительные/испорченные бюллетени 3,679
Сумма 446,478 100
Количество избирателей/явка 669,080 66.7
Source: Nohlen & Stöver

Напишите отзыв о статье "Эстонский конституционный референдум (1992)"

Примечания

  1. Nohlen, D & Stöver, P (2010) Elections in Europe: A data handbook, p574 ISBN 978-3-8329-5609-7
  2. 1 2 Nohlen & Stöver, p580

Отрывок, характеризующий Эстонский конституционный референдум (1992)

Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.