Эстрада Фелис, Хенаро

Хенаро Эстрада Фелис

Хенаро Эстрада Фелис (исп. Genaro Estrada Félix; 2 июня 1887, Масатлан, Синалоа — 29 сентября 1937, Мехико) — мексиканский журналист и дипломат.

С 12 лет сотрудничал в региональном журнале «La Bohemia Sinaloense», в 1907 г. основал и до 1911 г. редактировал ежемесячный журнал «El Monitor Sinaloense». С 1912 г. в Мехико, работал как журналист, преподавал в Национальной подготовительной школе (колледж), затем на литературно-философском факультете Национального университета, занимал пост секретаря Мексиканского общества географии и страноведения, в 1921 г. был учредителем Общества мексиканских библиофилов. С 1924 г. на службе в министерстве иностранных дел; в 1930—1932 гг. в правительстве президента Ортиса Рубио занял пост министра иностранных дел. В этот период разработал и в выступлении в Лиге Наций 27 сентября 1930 г. огласил так называемую «доктрину Эстрады», трактующую саму идею признания или непризнания государства и правительства со стороны других государств как нарушение принципа суверенитета и невмешательства во внутренние дела. В 1932—1934 гг. посол Мексики в Испании, затем занимал дипломатические должности в мексиканских представительствах в Португалии и Турции. В 1935 г. вышел в отставку, продолжив работу над изданием многотомного «Мексиканского историко-дипломатического архива».

Опубликовал роман Pero Galín (1926) и четыре сборника стихов, в том числе Escalera (1929) y Paso a nivel (1933).

Эстрада считается выдающимся сыном мексиканского штата Синалоа, в котором 27 сентября ежегодно отмечается как День Доктрины Эстрады, и одним из основоположников мексиканского внешнеполитического курса. В 1996 г. имя Эстрады занесено на Стену почёта в здании Парламента Мексики.

Отрывок, характеризующий Эстрада Фелис, Хенаро

Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.