Эстрада Пальма, Томас

Томас Эстрада-и-Пальма исп. Tomás Estrada y Palma
Президент Кубы
29 марта 1876 — 19 октября 1877
Предшественник:	Хуан Баутиста Споторно
Преемник:	Франсиско Хавьер де Сеспедес
Президент Кубы
20 мая 1902 — 28 сентября 1906
Предшественник:	Должность учреждена
Преемник:	Должность упразднена
Партия:	Кубинская революционная партия

Томас Эстрада-и-Пальма исп. Tomás Estrada y Palma; (9 июля 1835, Баямо, Куба — 4 ноября 1908, Сантьяго-де-Куба) — кубинский политик, первый президент Кубы с 20 мая 1902 до 28 сентября 1906.

Борьба за независимость

Эстрада Пальма принимал активное участие в борьбе за независимость острова от Испании и в чине генерала командовал войсками в период Десятилетней войны 1868-1878 годов. Разбитый испанскими войсками, он эмигрировал в Нью-Йорк, где сотрудничал с Хосе Марти. После гибели последнего Эстрада был избран лидером Кубинской революционной партии. Провозглашённое в 1895 году революционное правительство направило Эстраду своим представителем в Вашингтон, где он с помощью американских финансистов разработал неосуществлённый план выкупа острова у Испании за 150000000$. Также он способствовал началу Испано-американской войны.

Президент

В 1901 генерал Леонард Вуд, управлявший Кубой после её захвата США, объявил о проведении президентских выборов. Республиканская либеральная партия под руководством Хосе Мигеля Гомеса и Национально-либеральная партия Альфредо Сайяса объявили о поддержке Эстрады, кандидата Умеренной партии, который не вёл предвыборной кампании, проживая в США и являясь их гражданином. Единственный соперник Эстрады Пальмы генерал Бартоломе Масо снял свою кандидатуру в знак протеста против откровенной поддержки Пальмы оккупационными властями. В итоге 31 декабря 1901 Пальма был избран первым президентом Кубы. Политика Пальмы была проамериканской.

После того, как Куба приняла законы о снижении таможенных тарифов на американскую продукцию и внесла в свою конституцию поправку Платта, позволявшую США держать военные базы на острове, оккупационный режим был снят. Правительство Эстрады покровительствовало деятельности американских компаний на Кубе и подписало 16 февраля 1903 года Американско-кубинский договор, передававший США в аренду под военную базу бухту Гуантанамо.

В 1906 году на вторых президентских выборах Эстрада Пальма вновь одержал победу, но сильные протесты со стороны умеренной оппозиции вынудили либералов во главе с Эстрадой просить США о вводе войск, в результате чего на Кубе был вновь установлен оккупационный режим, а Эстрада ушёл в отставку.

Памятник

На Аллее президентов в Гаване после смерти Эстрады ему был установлен памятник, снесённый после прихода к власти Фиделя Кастро. Тем не менее, сохранился постамент статуи.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Эстрада Пальма, Томас

Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал: