Филипп Этанселен (фр. Philippe Étancelin, 29 декабря 1896 — 13 октября 1981) — французский автогонщик. Дебютировал в чемпионате Формулы-1 в 1950 году в команде Automobiles Talbot-Darracq. Выступал в основном на Talbot-Lago.
Биография
Родился в Руане, в Нормандии. Этот гонщик появился на свет самым первым из тех, кто хоть раз выходил на старт этапа чемпионата мира — ещё в 1896 году. Его семья была весьма состоятельной — на протяжении многих лет Этанселены разводили овец на полях Нормандии — поэтому нет ничего удивительного, что на 20-летие юноша купил себе спортивную Bugatti 35. Именно за рулем этой машины он регулярно участвовал в местных состязаниях по подъему на холм, а затем, набравшись опыта, решил попробовать свои силы в достаточно сильной региональной гонке — Гран При Марны. К немалому удивлению собравшихся, Этанселен финишировал первым, после чего решил заняться спортом всерьез. В теплое время года он выступал в соревнованиях в Европе и Америке, в холодное — торговал шерстью. Пик карьеры Филиппа пришёлся на первую половину 30-х. Он победил в Гран При Франции 1930, а три года спустя уступил победу в этой же гонке лишь на последнем круге. Его жена, Сюзанна, исполняла обязанности его гоночного инженера. Троих детей она устроила в школу в Руане, а сама ездила с мужем на гонки по всему миру. В интервью Сюзанна рассказывала, что Филипп купил гоночный автомобиль, чтобы отпраздновать рождение своего второго ребёнка, Жанны Алисы. Он не хотел гоняться на автомобиле, а просто использовал его для получения удовольствия от вождения вокруг деревни. Пару раз он разгонялся до скорости 125 миль/ч (201 км/ч).
Этанселена легко можно было узнать по его знаменитой перевернутой козырьком назад кепке, ставшей его визитной карточкой, Фи Фи — как его называли друзья — впервые принял участие в гонке в 1927, в первом же для себя сезоне одержав громкую победу в Реймсе на личном Bugatti. В 1929 он повторил свой успех в Реймсе, одержал победы в Антибе, Комменже и Ля Боле, и продолжил череду победных финишей в 1930, выиграв Гран При в По и Алжире.
Сезон 1931 он начал за рулем Bugatti, финишировав вторым вслед за Станиславом Чайковским на Гран При Касабланки в Анфе. Затем он выиграл в Эшториле, но сошёл в итальянском и французском Гран При. Затем он перешёл в команду Alfa Romeo, стал 4-м на Гран При Марны и выиграл 24-часовой Гран При Дьепа, опередив Чайковского на Bugatti и Эрла Хоу (en:Francis Curzon, 5th Earl Howe) на Delage. Он добился победы в Гренобле и Комменже.
В 1932 г. Филипп выступал за частную команду и смог заработать лишь одну победу на Гран При Пикардии в Перонне.
В 1933 Этанселен на «Альфе» не смог выиграть 19-й ежегодный Гран-при Франции, потеряв лидерство на последнем круге 500-километровой гонки в жестокой борьбе с Мазерати Джузеппе Кампари . Тем не менее, Этанселен выиграл второй подряд Гран-при Пикардии, опередив «грозного» Раймона Соммера, и занял второе место позади не менее грозного Тацио Нуволари на Гран При Нима, а также победил Жан-Пьера Вимилля на Гран При Марны.
Новая 750-килограммовая формула ознаменовала приход серебряных стрел Мерседеса и Auto Union. Этанселен перешёл на Maserati 8CM, заработал вторые места в Касабланке, Монтре, Ницце, и победил в Гран При Дьепа. Он выиграл Ле-Ман в команде Альфа вместе с Луиджи Кинетти.
1935 сезон Этанселена начался не лучше, только с третьей позиции в Тунисе. Он проиграл Мерседесу Рудольфа Карачиоллы в жесткой борьбе в Монако на маленьком 3,7 литровом Мазерати, финишировав лишь четвёртым из-за поломки тормозов.
Ввод одной из новых 4,4-литровых Мазерати в 1936 году, был ознаменован поломками почти на каждом этапе. Он выиграл только Гран-при По, и то только потому что соперники были не очень сильными. В октябре Этанселен был 6-м на Кубке Вандербильта, который длилился 300 миль (480 км)и проходил вблизи Вестбери, Нью-Йорк, после 20 миль (32 км) отборочного этапа на Рузвельта Raceway в Лонг-Айленде. К этому времени он выиграл Гран При Марны три раза.
Он остался без гонок в 1937 году, вернувшись в 1938 году затем, чтобы на новом Talbot вместе с Луиджи Чинетти участвовать в 24 часах Ле-Мана, но не смог победить. В 1939 году, он заработал на своем Talbot третье место на Гран При По после Германа Ланга и Манфреда фон Браухича. Он также занял четвёртое место на Гран-при Франции.
Этанселен принял участие в первом после войны Гран При Франции, но финишировать ему не удалось. Ему не удавалось приобрести новый болид вплоть до 1948 года, когда он купил 4,5 литровый Talbot и приехал на нём вторым на Гран-при Альбы, вслед за Луиджи Виллорези на Maserati.
Его 1949 сезон состоял из вторых мест на Гран При Марселе (за Фанхио), Гран-при Европы в Монце (за Альберто Аскари), и чехословацкий Гран-при в Брно (за Петером Уайтхедом на Ferrari). Кроме того, он выиграл в Париже Гран-при Монлери.
Этанселен участвовал в двенадцати Гран-при чемпионата мира Формулы-1, дебютировал 13 мая 1950 года. Он набрал в общей сложности три очка. Финишировав пятым в 1950 году в Гран-при Италии, он стал самым возрастным гонщиком, когда-либо зарабатывавшим очки.
В 1953 году он занял третье место на Гран-при Руана и в 12 часах Касабланки, после чего решил уйти в отставку. Правительство Франции наградило его Орденом Почетного Легиона в знак признания его вклада в спортивных автомобильных гонок, которые охватили четыре десятилетия. Этанселен сохранил интерес к гонкам, изредка участвуя в гонках исторических автомобилей до 1974 года.
Он умер в Нейи-сюр-Сен в 1981 году.
Главные победы в карьере:
- Гран-при Алжира 1930
- Гран-де-ла-Боле 1929
- Гран-При дю Коменж 1929, 1931
- Дофине 1930, 1931
- Гран-при Франции 1930
- Гран-при Дип 1931
- Гран-де-ла-Марн 1929, 1933
- Гран-при По 1930, 1936
- Гран-при Пикардии1932, 1933
- Гран-при Реймса 1927, 1929
- Сен-Рафаэль 1931
- 24 часа Ле-Мана 1934
Жирным шрифтом выделены поул-позиции
Результаты в Формуле-1
Легенда к таблице
|
В таблице перечислены результаты всех Гран-при Формулы-1, в которых принимал участие пилот. Строками таблицы являются сезоны, столбцами — этапы Гран-при. В каждой клетке указаны сокращённое название этапа и результат гонщика, дополнительно обозначенный цветом. Расшифровка обозначений и цветов представлена в нижеследующей таблице.
Пример |
Описание
|
1
|
Победитель
|
2
|
Второе место
|
3
|
Третье место
|
5
|
Финишировал в очковой зоне
|
12
|
Финишировал вне очковой зоны
|
НКЛ
|
Финишировал, но не классифицирован
|
15
|
Участвовал вне зачёта, либо по отдельной классификации
|
18
|
Не финишировал, но классифицирован
|
Сход
|
Не финишировал и не классифицирован
|
НКВ
|
Не квалифицирован
|
НПКВ
|
Не предквалифицирован
|
ДСК
|
Дисквалифицирован
|
ИСК
|
Исключён из протокола
|
тест
|
Тестер по пятницам
|
НС
|
Участвовал в гран-при в качестве боевого пилота, но не стартовал в гонке
|
Т
|
Травмирован или болен
|
ОТК
|
Отказ от участия
|
НТР
|
Прибыл на гран-при, но не участвовал даже в тренировках
|
НПР
|
Был заявлен в числе участников гран-при, но не прибыл к началу соревнований
|
О
|
Гонка отменена
|
|
Не участвовал
|
Поул-позиция
|
Быстрый круг
|
|
Напишите отзыв о статье "Этанселен, Филипп"
Ссылки
- [wildsoft.ru/drv.php?l=%DD&id=195001016 Филип Этанселен] (рус.) на сайте wildsoft.ru
|
---|
| Девятикратные |
</div></div> | <tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">Шестикратные</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">Пятикратные</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">Четырёхкратные</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">Трёхкратные</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">Двукратные</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">Однократные</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr></table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Этанселен, ФилиппЧеловек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
|