Этапль
| Город
Этапль
Étaples  Здание мэрии
|
Этапль (фр. Étaples, пикард. Étape, нидерл. Stapel) — коммуна во Франции, регион Нор-Па-де-Кале, департамент Па-де-Кале, округ Монтрёй-сюр-Мер, кантон Этапль. Город расположен в 87 км к западу от Арраса и в 59 км к югу от Кале, в 3 км от автомагистрали А16 «Европейская», в месте впадения реки Канш в пролив Ла-Манш.
Население (2011) — 11 113 человек.
Содержание
История
Этапль получил своё название от староголландского слова «stapal», что означало «главный порт». Порт Этапль действительно был частью административного и экономического комплекса с центром в Монтрёй и являлся его морскими воротами после того, как море отступило на запад.
В античные времена Этапль был одним из портов, в которых располагался римский флот при подготовке к завоеванию Британии. В IX веке побережье было объектом частых набегов норманнов, которые основали здесь своё поселение. Для них Этапль был идеальной морской базой, укрытой окружающими топями и болотами, откуда можно было совершать набеги на внутренние области, собирать трофеи и отвозить их домой.
В 1172 году граф Булони Матье Эльзасский построил форт на месте старого римского поселения. В 1193 году король Филипп II Август сделал его главной базой своего северного флота, поскольку переход южной части Булони к Франции открыл ей доступ к морю.
Этапль неоднократно подвергался разорению во время Столетней войны. В первый раз его сжег в 1346 году Эдуард III, возвращавшийся с Битвы при Креси. За последующие двести лет город ещё четыре раза подвергался разорению и сжигался. В довершение всего, в 1596 году по нему прошлась эпидемия чумы.
3 ноября 1492 года короли Франции Карл VIII и Англии Генрих VII подписали здесь Этапльский мир, положивший конец многолетней войне.
К середине XIX века Этапль был заштатным городком без всякой перспективы. Положение изменило строительство железной дороги Амьен—Булонь, прошедшей через город. Установление железнодорожного сообщения придало новый импульс торговым отношениям, и город получил дополнительное развитие как рыболовецкий порт. Протяженные дюны также стали привлекать сюда любителей морского отдыха, хотя Этапль все же остался в первую очередь промышленной базой, а туристическим центром стал Ле-Туке-Пари-Плаж, построенный на противоположном берегу реки Канш.
Достопримечательности
- Музей мореплавания
- Археологический музей
Экономика
Структура занятости населения[1]:
- сельское хозяйство — 3,3 %
- промышленность — 26,9 %
- строительство — 6,0 %
- торговля, транспорт и сфера услуг — 35,7 %
- государственные и муниципальные службы — 28,1 %
Уровень безработицы (2011) — 16,8 % (Франция в целом — 12,8 %, департамент Па-де-Кале — 16,2 %).
Среднегодовой доход на 1 человека, евро (2011) — 17 882 (Франция в целом — 25 140, департамент Па-де-Кале — 20 511).
Администрация
Пост мэра Этапля с 2008 года занимает Филипп Фе (Philippe Fait). На муниципальных выборах 2014 года возглавляемый им правый блок одержал победу во 2-м туре с участием пяти блоков разной политической направленности, получив 37,03 % голосов.[2]
Демография
Динамика численности населения, чел.
<timeline>
Colors=
id:lightgrey value:gray(0.8) id:darkgrey value:gray(0.6) id:sfondo value:rgb(1,1,1) id:barra value:rgb(0.8,0.75,0.6)
ImageSize = width:555 height:300 PlotArea = left:50 bottom:30 top:20 right:10 DateFormat = x.y Period = from:0 till:12000 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify ScaleMajor = gridcolor:darkgrey increment:3000 start:0 ScaleMinor = gridcolor:lightgrey increment:1000 start:0 BackgroundColors = canvas:sfondo
BarData=
bar:1793 text:1793 bar:1831 text:1831 bar:1851 text:1851 bar:1876 text:1876 bar:1901 text:1901 bar:1926 text:1926 bar:1954 text:1954 bar:1975 text:1975 bar:1990 text:1990 bar:1999 text:1999 bar:2006 text:2006 bar:2011 text:2011
PlotData=
color:barra width:30 align:left bar:1793 from:0 till:1168 bar:1831 from:0 till:1764 bar:1851 from:0 till:2267 bar:1876 from:0 till:3062 bar:1901 from:0 till:4709 bar:1926 from:0 till:6534 bar:1954 from:0 till:7758 bar:1975 from:0 till:10559 bar:1990 from:0 till:11305 bar:1999 from:0 till:11177 bar:2006 from:0 till:11813 bar:2011 from:0 till:11113
</timeline> </center>
Города-побратимы
Знаменитые уроженцы
- Якоб Фабер (ок. 1460—1536), французский гуманист, теолог, философ, теоретик музыки, математик. Наиболее известен как переводчик на французский язык Нового завета и Псалтири.
См. также
Напишите отзыв о статье "Этапль"
Примечания
Галерея
- PSIMG 4894tonemapped.jpg
Порт Этапля
Отрывок, характеризующий Этапль
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
