Этельфрит

Этельфрит англ. Æthelfrith
Король Дейры
593/604 — 616
Предшественник:	Элла или Этельрик
Преемник:	Эдвин Святой
Король Берниции
593 — 616
Предшественник:	Хусса
Преемник:	Эдвин Святой
Король Нортумбрии
593/604 — 616
Предшественник:	новое образование
Преемник:	Эдвин Святой
Смерть:	616(0616) восточный берег реки Идлы, Нортумбрия
Род:	Идинги
Отец:	Этельрик
Супруга:	1-я: Бебба (Бибба) 2-я: Аха
Дети:	От 1-го брака: сын: Энфрит От 2-го брака: сыновья: Освальд, Освиу, Ослак, Освуд, Ослаф, Оффа дочь: Эбба

Этельфрит (др.-англ. Aethelfrith; погиб в 616) — король Дейры в 593/604 — 616, король Берниции в 593 — 616 и король Нортумбрии в 593/604 — 616 годах. Правил 28 лет. Представитель династии Идингов.

Биография

Этельфрит был сыном Этельрика и внуком Иды. После смерти в 593 году своего дяди, короля Берниции Хуссы, вступил на престол Берниции. Первой женой Этельфрита была Бебба (или Бибба), которая родила ему сына Энфрита, и в честь неё столица Берниции получила название Беббанбург (ныне Бамборо). В том же году Этельфрит захватил Дейру, а для того, чтобы узаконить свою власть над ней, он вскоре женился на Ахе, дочери Эллы, изгнав из страны законного наследника престола — трёхлетнего сына Эллы Эдвина. Вступив на престол сразу двух королевств, он приобрёл такую силу, что стал опасен своим соседям — бриттам, скоттам и пиктам.

По этой причине обеспокоенный его успехами бритты Гододина и Дин Эйдина объединились перед общей угрозой. В 598 году произошла битва при Катраете. Победу в этом сражении большинство современных исследователей приписывает англам короля Этельфрита.

Затем король живших в Британии скоттов Айдан мак Габран, король Дал Риады в 603 году выступил против Этельфрита с сильнейшим войском, но был разбит и бежал с немногими уцелевшими. Прочие его воины были изрублены в знаменитом месте, называемом Дегсастан, что означает «камень Дегсы». Место сражения при Дегсастане точно не установлено; возможно, это Доустон-Ригг в Лотиане (Южная Шотландия) или Тикстон в Нортумберленде. В этой битве от руки ирландского принца Маэл Умая мак Баэтайна погиб со всей своей дружиной брат Этельфрита, которого Беда Достопочтенный называет Теодбальдом, а ирландские анналы — Энфритом. На стороне Этельфрита во главе своего войска сражался Херинг, сын короля Берниции Хуссы. Больше об этом Херинге ничего не известно. С того времени ни один король скоттов в Британии не осмеливался воевать с народом англов.

Затем король англов Этельфрит пошёл с большим войском на Город Легионов, называемый англами Легакастир, а бриттами более правильно Каэрлегион (современный Честер). По данным «Англосаксонской хроники», битва при Честере произошла в 604 году. По поводу этого сражения история сохранила одно достопамятное происшествие. Этельфрит готовился к осаде Честера, которым владели бритты. Последние со своей стороны, готовясь дать ему сражение, взяли из Бангорского монастыря (находился в Гвинеде (Северном Уэльсе) сравнительно недалеко от Честера) 1250 монахов для испрошения у бога благодати над их оружием, которым приказали стать неподалёку от места битвы и молится богу во время сражения. Эти монахи постарались прийти пораньше в назначенное место, но попались навстречу Этельфриту. У них был охранник по имени Брокмайл (возможно, имеется в виду Брокмайл (или Брохфаэл) Исгитрог, правитель валлийского королевства Поуис, однако, по данным источников, он не дожил до битвы при Честере), в обязанность которого входило защищать их от мечей англов во время молитвы. Когда Этельфрит узнал, зачем они собрались, он велел атаковать их. Брокмайл и его люди при первой же атаке бросили тех, кого должны были охранять, оставив их безоружными и беспомощными перед мечами неприятелей. В этой резне погибло почти двенадцать сотен монахов и лишь пятьдесят человек спаслось бегством. После этого Этельфрит разгромил и всё войско бриттов, понеся при этом тяжелые потери, вторгся на их территорию и разорил до основания Бангорский монастырь.

Между тем Эдвин, сын Эллы уже 27 лет странствовал по разным местам не находя нигде помощи, так как все боялись короля Нортумбрии. Наконец Эдвин остановился у короля Восточной Англии Редвальда, который дал ему приют. Этельфрит прислал к Редвальду послов, с просьбою выдать Эдвина или убить его, в противном случае грозя войной. Редвальд и Эдвин решили опередить его и первыми напасть на его царство. В 616 году Редвальд собрал войско и разделил его на три корпуса. Первую часть войска он послал под предводительством своего старшего сына Рейнера для захвата некого важного прохода. Сам король двинулся со вторым отрядом, а Эдвин, с третьей часть войска, замыкал движение. Однако Рейнер, желая прославиться, и, пользуясь тем, что Этельфрит не успел собрать все свои войска, не дожидаясь остальных, один напал на Нортумбрию. Этельфрит, видя, что Рейнер далеко зашёл вперёд, дал ему сражение на восточном берегу реки Идлы, рассеял его армию, а его самого убил. Редвальд и Эдвин, горя мщением, напали на Этельфрита и разбили его. Этельфрит пал в бою. Сыновья его — Энфрит, Освальд, Освиу, Ослак, Освуд, Ослаф и Оффа, будучи не в состоянии себя защитить, бежали в Шотландию. Редвальд отдал Эдвину, не только королевство Дейру, по праву ему принадлежащую, но и Берницию.

Литература

• Беда Достопочтенный. [www.vostlit.info/Texts/rus5/Beda/frametext3.htm Церковная история народа англов] / Эрлихман В. В. — СПб.: Алетейя, 2001. — 363 с. — ISBN 5-89329-429-7.
• Англосаксонские хроники
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/6.htm Северная Европа] // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 2.
• Jaques T. Dictionary of Battles and Sieges. — Westport, Connecticut — London: Greenwood Press, 2007. — 1354 p. — ISBN 978-0-313-33536-5.
• Marren P. Battles of the Dark Ages. British Battlefields AD 410 to 1065. — Barnsley: Pen & Sword Military, 2006. — 210 p. — ISBN 978-1-84415-270-4.

Отрывок, характеризующий Этельфрит

Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]