Этельвульф (король Уэссекса)
| Этельвульф англо-саксон. Æþelwulf<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Король Этельвульф. Рисунок XVIII в.</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 4 февраля 839 — 13 января 858 | ||
| Предшественник: | Эгберт | |
| Преемник: | Этельбальд | |
| Вероисповедание: | христианство | |
| Рождение: | 795/810 | |
| Смерть: | 13 января 858 Стейнинг | |
| Место погребения: | Уинчестерский собор, Уинчестер (Англия) | |
| Род: | Уэссекская династия | |
| Отец: | Эгберт | |
| Мать: | Редбурга | |
| Супруга: | 1-я: Осбурга 2-я: Юдифь | |
| Дети: | От 1-го брака: сыновья: Этельстан, Этельбальд, Этельберт, Этельред I, Альфред Великий дочь: Этельсвита От 2-го брака: дочь: Юдифь | |
Этельвульф (др.-англ. Ethelwulf, Athelwulf; 795/810—13 января 858) — король Уэссекса в 839—858 годах. Сын Эгберта и Редбурги. Отец предназначал с детства слабого и беспечного Этельвульфа к духовному званию и поручил его воспитание священникам. На всю жизнь он остался усердным христианином, покровителем духовенства и питал большое уважение к папе римскому. Он основал много монастырей и сделал многочисленные пожертвования в храмы.
Содержание
Биография
Нападения викингов
Всё двадцатилетнее царствование Этельвульфа прошло в ожесточенных войнах с данами и норвежцами. В первом сражении при Шармуте он потерпел поражение. Воспользовавшись поражением Этельвульфа, валлийцы присоединились к викингам в их борьбе с Уэссексом. Ежегодно викинги являлись то в одном месте страны, то в другом, высаживались на берег и производили страшные опустошения. В 842 году, сообщают хроники, «была большая резня в Лондоне, в Квентовике и в Рочестере».
Начало датской колонизации Англии
Тем временем в тактике датчан произошли значительные изменения. Уже в 840 году они впервые прибыли в Англию с лошадьми. В 850 году они впервые осенью не отплыли на родину, а остались зимовать в Англии на острове Шеппи на реке Темза. Так началась датская колонизация Англии. Викинги устроили укрепленные поселения на островах Шеппи, Танет, Портланд и совершали оттуда постоянные набеги на земли Этельвульфа.
Одним из виднейших предводителей викингов этого времени был знаменитый дан Рагнар Лодброк (Кожаные штаны), о подвигах которого сохранилась отдельная сага и записи в английских хрониках. Он выделялся среди своих воинов огромным ростом, страшной силой и неимоверной жестокостью, а его одежда состояла из звериных шкур, за что он и получил своё прозвище. Он совершил несколько удачных походов в Англию и уверовал в свою непобедимость. В последний свой поход в Нортумбрию он отправился лишь с небольшим отрядом, но столкнулся с королевской армией. Все его воины были перебиты, а сам Рагнар по приказу Эллы II брошен в яму со змеями, где он и умер, распевая боевые песни. Оборону против данов возглавил король Уэссекса Эгберт. В борьбе с норманнами королю большую поддержку оказывал его сын Этельстан, которого он в 839 году назначил королём Кента. С его помощью Этельвульф одержал несколько важных побед над датчанами, но в 851 году Этельстан был убит.
Сражения с викингами
В 851 году норманны на 350 кораблях вошли в устье Темзы, взяли и разграбили Лондон и Кентербери, а затем обратили в бегство Беортвульфа, короля Мерсии, со всей армией, которую он вывел, чтобы противостоять им. После этого языческое войско двинулось в Суррей, в область, располагающуюся на южном берегу реки Темза к западу от Кента. В битве при Акли (современный Окли) в Суррее Этельвульф лично руководил своими войсками и ему удалось одержать важную победу. Сразу же после этой победы он совершил успешный поход в Уэльс. Но набеги и сражения продолжались каждый год, пока в устье реки Перрет Этельвульф не нанёс викингам сокрушительное поражение. На несколько лет наступило затишье, и викинги почти не беспокоили владения Этельвульфа (чего нельзя сказать о других территориях). Даже после его смерти викинги ещё целых восемь лет не нападали на Уэссекс.
Паломничество Этельвульфа
В 853 году Этельвульф отправил в Рим своего младшего сына Альфреда, которого папа Лев IV короновал как короля Англии, а в 855 году, после смерти жены Осбурги, он отправился в паломничество сам. Он прожил в Риме около года и пожертвовав церкви Святого Петра богатые дары. На обратном пути он долго жил у французского короля Карла II Лысого и 1 октября 856 года женился на его дочери Юдифи, которая в то время была ещё 13-летней девушкой. После этого путешествия Этельвульф установил у себя в Англии сбор «лепты Святого Петра», то есть преподнёс Церкви десятую долю собираемых в стране налогов и пошлин.
Распри с сыном
Последние годы правления Этельвульфа были омрачены распрями с его сыновьями от первого брака с Осбургой. Старший из оставшихся в живых его сыновей Этельбальд, правивший страной во время паломничества отца, был возмущен фактом коронации Альфреда и при поддержке знати восстал против отца. Этельвульф, слишком слабый и набожный, чтобы спорить о земной власти, заключил в 856 году с сыном договор о разделе государства, согласно которому Этельбальд получил лучшую западную часть королевства, а за Этельвульфом осталась худшая, восточная, наиболее подверженная нападениям норманнов.
Этельвульф умер 13 января 858 года и был похоронен в Стейнинге, а позднее его прах был перенесён в Уинчестер. Он царствовал 18 с половиной лет.
Семья
В 835 году Этельвульф женился на Осбурге, дочери своего дворецкого Ослака. Этот Ослак был потомком Стуфа и Витгара, двух братьев и графов, которые получили во владение остров Уайт от их дяди, короля Кердика и его сына Кинрика, их двоюродного брата. Этельвульф от своей жены имел шестерых детей: дочь Этельсвиту (умерла в 888 году), которая в апреле 853 года была выдана замуж за Бургреда, короля Мерсии, и пятерых сыновей — Этельстана, Этельбальда, Этельберта, Этельреда I и Альфреда Великого.
От своей второй жены, Юдифи, он имел дочь, также Юдифь, жену немецкого графа Этихо.
Наследником Этельвульфа стал его сын Этельбальд.
В кино
Напишите отзыв о статье "Этельвульф (король Уэссекса)"
Литература
- Этельвульф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/6.htm Северная Европа] // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 2.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 15 мая 2011 года. |
Отрывок, характеризующий Этельвульф (король Уэссекса)
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
