Этеокритский язык

этеокритский
Самоназвание:	неизвестно; самоназвание народа Kaftiu
Страны:	Крит, Киклады, Кипр, Угарит
Вымер:	III век до н. э.
Классификация
Категория:	Языки Евразии
изолированный язык (догреческий субстрат, предположительно потомок минойского языка)
Письменность:	греческий алфавит
Языковые коды
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	?
ISO 639-3:	ecr
См. также: Проект:Лингвистика

Этеокри́тский язы́к — язык крупнейшего из догреческих народов Крита, населявших остров в античную эпоху наряду с пеласгами, кидонами и др. Этеокритяне (греч. «истинные критяне») впервые упоминаются у Гомера. В современной археологии также часто используется название этого народа «минойцы», а их культура называется «минойской» (по имени мифического критского царя Миноса). Самоназвание носителей языка известно в египетской передаче как k’ftjw (условное чтение — «кафтиу», при этом «иу» является египетским окончанием множественного числа), название острова Крит на этом языке — Каптара (в аккадской передаче) или Кафтор (в древнееврейской передаче).

Генетические связи языка неизвестны. Предполагается, что этеокритский язык является продолжением минойского языка.

После разрушения Минойской цивилизации в результате извержения вулкана на острове Санторин и вторжения ахейцев памятники минойского языка не встречаются в течение целого тысячелетия.

Этеокритские надписи относятся к VII—III в. до н. э., они выполнены греческим алфавитом. Язык исчез, вероятно, около III в. до н. э.

Грамматика

Памятники и косвенные свидетельства

Прямыми свидетельствами, позволяющими судить о минойской грамматике, являются надписи Линейным письмом А (до XV в. до н. э.). Надписи греческим алфавитом слишком малочисленны для того, чтобы по ним можно было судить о грамматике языка на позднейшей стадии своего развития. Надписи критскими иероглифами не дешифрованы, несмотря на то, что определены значения отдельных слоговых знаков и идеограмм.

Косвенными свидетельствами являются минойские глоссы, сохранившиеся в греческих текстах (в них предположительно можно выделить морфемы), а также некоторые особенности правописания Линейного письма Б, которое хотя и использовалось исключительно для записи текстов на греческом языке, однако было приспособлено для языка, сильно отличавшегося от греческого.

Лексика

Благодаря позднейшим памятникам критского письма, записанным на греческом языке, относительно достоверно идентифицирован ряд топонимов, личных имён и названий товаров (шерсть и др.).

Благодаря билингве относительно надёжно идентифицировано только одно слово, «козий сыр» (в разных падежах: isalabre и isaluria).

Глоссы в греческих текстах

В греческом языке сохранились многочисленные критские глоссы (др.-греч. θάλασσα (thalassa) — море, νικΰλεα — смоковница (а также ряд других глосс неиндоевропейского происхождения с тем же суффиксом -υλ- — μιμαίκυλον «плод земляничного дерева», ά'χυλος «съедобный желудь», βράβυλον «терновник», σταφυλή «виноградная гроздь», σηπια — «каракатица» и др.), топонимы, для которых характерен суффикс -σσ- (Кносс, Тилисс, Галикарнас и др.).

• mallos: шерсть (в Линейном Б засвидетельствовано как минойская лигатура ma-ru, др.-греч. μαλλός, может быть сопоставлено с шумерским bar-lu (шерсть хорошего качества).
• nikulea: смоковница
• rhoia: гранат
• sepia > * sapia: каракатица
• sitos: хлеб
• thalassa: море

Памятники

Поскольку на Крите, согласно Гомеру, до прихода греков обитали несколько народов — собственно критяне, пеласги, а также малочисленные кидоны (в г. Кидония), то возможно, что перечисленные ниже надписи относятся не к одному языку, а к двум — минойскому (в его позднейшей форме) и пеласгскому. Тем не менее, морфологически и лексически этеокритские надписи не обнаруживают ничего общего с предполагаемым памятником пеласгского языка — Лемносской стелой.

Дрерос 1

1: ---rmaw|et|isalabre|komn

2: ---d|men|inai|isaluria|lmo

3: ----tonturonmēa.oaoiewad

4: eturo---munadoa-enē--

5: --matritaia--

Часть надписи (строки 3-5) записана на дорийском диалекте древнегреческого языка. Из-за того, что многие слова не сохранились, трудно понять, о чём конкретно говорится в греческом тексте. Предполагается, что слово <ewade> (стр. 3-4) может означать «решено». Ещё одно предположение состоит в том, что <turon> (стр. 4) и <ton turon> (стр. 3) означает «козий сыр»; в связи с этим интересно, что пеласгское слово «коза» засвидетельствовано в ряде греческих диалектов (ιξάλη, ιζάλη, ιζάνη, ισάλη, ισσέλα, ιτθέλα, ισθλη, ισσέλη), и это позволяет предположить, что корень -isala- засвидетельствован в этеокритских словах <isalabre> (стр. 1) и <isaluria> (стр. 2). Слово <inai> обнаружено также в надписи из Преса 2, стр. 2, и может представлять собой глагол (ср. этр. <en-aš> и <en-iac-a>).

Дрерос 2

Нижеследующую надпись опубликовал Анри ван Эффентерре. Предмет происходит из Дельфиниона, Дрерос, и содержит надпись на длинном блоке из серого аспидного сланца. Блок сохранился лишь частично, с обеих сторон текст обломан, что затрудняет его интерпретацию. Части надписи были в дальнейшем утеряны, однако сохранилась её прорисовка.

1: --S|TUPRMĒRIĒIAomo

2: saidaperenorkioisi|a--

3: --kaθarongenoito

Текст представляет собой билингву. Две нижних строки, очевидно, написаны на дорийском диалекте древнегреческого языка:

Ομοσαι δαπερ Ενορκίοισι.

Но пусть он посвятит (эти) вещи Хранителям Клятв (то есть богам).

Α…. καθαρον γένοιτο.

… пусть он станет чистым.

Этеокритский текст очень краток и, видимо, представляет собой лишь «резюме» греческого текста:

--S|TUPRMĒRIĒIA

Прес 1

1: --nkalmitke

2: os barze a-- o--

3: --ark-agset med-

4: arkrkokles de---

5: --asegdnanit

Прес 2

1: --onadesimetepimitsφa

2: --do--iaralaφraisoiinai vac.

3: --restnmtorasardoφsano

4: --satoissteφ-satiun vac.

5: -animestepaluneutat vac.

6: -sanomoselosφraisona

7: --tsaadoφtena--

8: --maprainaireri--

9: --ireirereie---

10: --nrirano--

11: --askes--

12: --i-t--

13: ---

Интересно то, что в данном фрагменте упоминается город Прес в различных падежах (строка 2 (<φraiso-i> 'в Пресе'?) и снова на строке 6 (<φraiso-na> 'пресский'?).

Прес 3

1: -x-nnumit

2: --atarkomn

3: ---ēdēsdea

4: --sōpeirari

5: --en tasetwseu

6: --nnasiroukles

7: --irermēiamarφ

8: --eirerφinasdan

9: --mamdedikark

10: --risrairariφ

11: ---nneikarx

12: --taridoēi

13: --enba

14: --dnas

15: -----

16: ---

Прес 4

1:----uo--

2:---oit||s--

3:--φ|ras|---

4:---is--

Прес 5

1: --artia--

2: --e-at--

3: -----a--

4: --θert---

5: vacat

6: --kosa--

7: --tern--

8: --komne--

9: --atate--

10: --dears--

11: vacat

Прес 6

1: --ea--

2: --arr---

3: vacat

Психро

Данная надпись в настоящее время большинством исследователей рассматривается как поддельная.

1: epioi

2: zēθanθē

3: enetē parsifai

4: 3 знака, напоминающих Линейное письмо А (то ли I-PI-TI, то ли I-NE-TI)

См. также

• Критское письмо
• Кипро-минойское письмо
• Пеласги
• Троянское письмо
• Фестский диск

Ссылки

• [www.ulg.ac.be/archgrec/aegaeum22pdf.html Aegeum] — журнал, посвящённый изучению минойской и микенской цивилизаций.
• [www.people.ku.edu/~jyounger/LinearA/ Тексты линейным письмом А — на англ. яз.]
• [phaistos.narod.ru/pres.htm Этеокритские надписи III в. до н. э. (в меню браузера нужно выбрать кодировку Юникод, иначе страница не прочтётся)]
• [www.carolandray.plus.com/Eteocretan/Eteocretan.html Eteocretan language homepage]

Литература

На русском языке

• Бартонек А. [annals.xlegio.ru/greece/bartonek/bartonek.htm Златообильные Микены]. — М., 1991.
• Георгиев В. Проблемы минойского языка. — София: Изд-во БАН, 1953.
• Молчанов А. А., Нерознак В. П., Шарыпкин С. Я. Памятники древнейшей греческой письменности. Введение в микенологию. — М., 1988.
• Молчанов А. А. Посланцы погибших цивилизаций. — М.: Наука, 1992.
• Тайны древних письмён. Проблемы дешифровки / Под ред. И. М. Дьяконова. — М., 1975.
• Яцемирский С. А.. Опыт сравнительного описания минойского, этрусского и родственных им языков. — М.: Языки славянской культуры, 2011. ISBN 978-5-9551-0479-9

На иностранных языках

• Brown, Raymond A.. Evidence for Pre-Greek Speech in Crete from Greek Alphabetic Sources. Amsterdam : A.M. Hakkert, 1985. 408 p., [1] folded leaf of plates : ill., map ; 24 cm. ISBN 90-25608-76-0
• Duhoux Y. L'étéocrétois. Les textes. La langue. Amsterdam, J. C. Gieben, Éditeur, 1982. 1 vol. 15 x 22 cm, vm-335 pp., 35 ill. ISBN 90-70265-05-2

Отрывок, характеризующий Этеокритский язык

Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.