Эти трое

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эти трое
These Three
Жанр

драма

Режиссёр

Уильям Уайлер

Продюсер

Сэмюэл Голдвин

Автор
сценария

Лилиан Хеллман

В главных
ролях

Мириам Хопкинс
Мерл Оберон
Джоэл Маккри

Оператор

Грегг Толанд

Композитор

Альфред Ньюман

Кинокомпания

Samuel Goldwyn Company

Длительность

93 мин.

Страна

США США

Язык

английский

Год

1936

IMDb

ID 0028356

К:Фильмы 1936 года

«Эти трое» (англ. These Three) — кинофильм режиссёра Уильяма Уайлера, вышедший на экраны в 1936 году. Сценарий ленты написала Лилиан Хеллман по мотивам собственной пьесы «Детский час» (The Children’s Hour). Бонита Гренвилл была номинирована на премию «Оскар» за лучшую женскую роль второго плана.

Хотя в пьесе затрагивается тема гомосексуальности, сюжет экранизации основан на гетеросексуальном любовном треугольнике. Более близкий к первоисточнику ремейк был снят в 1961 году также Уильямом Уайлером.



Сюжет

Две молодые школьные учительницы Марта Доби и Карен Райт после окончания обучения решают отправиться на старую ферму, когда-то принадлежавшую бабушке Карен. Здесь они планируют открыть небольшую частную школу для девочек и вскоре при помощи своего соседа доктора Джозефа Кардина им удается наладить это дело. Через некоторое время Карен и Джозеф объявляют о своей скорой свадьбе, что вызывает замешательство в душе Марты, тайно влюбленной в доктора. Это не проходит мимо внимания надоедливой тетушки Лили, о разговоре которой с Мартой узнает одна из учениц — капризная и взбалмошная Мэри Тилфорд. Ложь, распространяемая Мэри, незамедлительно ставит под сомнение репутацию главных героев и их отношения между собой…

В ролях

Напишите отзыв о статье "Эти трое"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Эти трое

Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.