Этногенез уйгуров
Этногенез уйгуров — процесс формирования современного уйгурского этноса. Формирование уйгурского этноса происходило в Восточном Туркестане на базе консолидации и смешивания различных этнических групп, на протяжении истории региона.
Согласно тюркской версии этногенеза, этногенез уйгуров шел с периода 3-5 вв н. э. по 13-14 вв. По этой версии базовое ядро уйгурского этноса составляли кочевые древнеуйгурские телеские племена.
Могульский пласт
Последним крупным этническим компонентом вошедшим в состав современного уйгурского этноса стали могулы (тюркизированные монголы), пришедшие несколькими волнами начиная с XIII в., состоявшие из таких племен как барлас, дуглат, нюгейт, арлат, чурас, байрин и другие.[1] Последняя крупная волна могулов пришла с чагатаидом Саид-ханом в начале XVI в. Изначально говорившие на монгольских языках могулы постепенно ассимилировались местными тюрками, перешли на местный тюркский язык названный чагатайским, приняли ислам (XIV в. Туглук Тимур-хан), стали оседать. Первым племенем уже практически ассимилированным к XVI в. стали дуглаты.
Часть доглатов, постоянно или в основном находившаяся в Кашгарии, по-видимому, ранее других вступила в этническое взаимодействие с уйгурами и до XVI в. в значительной степени была ассимилирована. В. П. Юдин[2]
К XX в. лишь несколько групп тюркского населения, напрямую возводимых к могулам Восточного Туркестана, сохранили традиционное могульское племенное деление, это нюгейты, доланы, лобнорцы, ардбуль, хурасан. Остальные могулы вошли в состав различных этнографических групп уйгурского народа. Немалая часть сословия уйгурских беков (местной знати) была также потомками знатных бекских могульских фамилий. Одно из сословий уйгурской знати — хакимбеки происходили от восточной ветви ханов чагатаидов, они сохраняли своё влияние в уйгурском обществе вплоть до середины XX в. А их вассальные княжества (Кумульское и Турфанское ханства) существовали до 1930 г. когда они были упразднены гоминьданским правительством Китая.
Могульский компонент в уйгурском этносе достаточно весомый, оставивший в культуре, традициях, литературе (Тарихи Рашиди М. Х. Дуглата, Хроники М. Ф. Чураса, многочисленные тазкира жизнеописания могульских ханов, о Туглук-Тимур-хане, Саид-хане и др.), мифологии (многочисленные сказки такие как о «Чин Тёмур батуре»).
Тюркская версия
Базируется на гипотезе происхождения уйгуров от тюркоязычных телеских кочевых племен объединившихся в уйгурское этно-племенное государственное объединение в 3 в. н. э.
Аргументы
1. Язык. Тюркоязычие уйгуров, уже к периоду полной миграции кочевых и полукочевых уйгурских племен в Восточный Туркестан в 9 в., на территории региона было широко распространенно два близких языка, называемых караханидско-уйгурским (район Кашгарии и Или) и древнеуйгурским (район Турфана, Кумула, Урумчи), на современном потомке которых — новоуйгурском языке — и разговаривают современные уйгуры.
2. Древнеуйгурские легенды (Огузнаме и др.) и мифы (происхождение от волка и др.), а также часть традиций (мужские союзы, собрания) широко распространенные у современных уйгуров.
Напишите отзыв о статье "Этногенез уйгуров"
Примечания
Источники
- [rustimes.com/blog/post_1261963573.html Основная загадка во взаимоотношениях индоевропейской и тюркской языковых семей] : статья Анатолия Клесова
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Этногенез уйгуров
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.
Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
