Этнографический музей (Будапешт)

Этнографический музей в Будапеште (венг. Néprajzi Múzeum) считается одним из крупнейших музеев этнографии в Европе. Музейная коллекция включает в себя почти 200 тысяч экспонатов, среди которых художественные работы, фотографии, одежда, аксессуары, драгоценности разных эпох. Музей посвящён культуре не только венгерского народа, но и других европейских и неевропейских народов от первобытного общества до цивилизованного. Экспозиции музея охватывают тематику охоты, пчеловодства, рыболовства, животноводства и пастушеского труда, земледелия, ремесла, питанию и кухонной утвари, народной одежды и тканей, жилища, обычаев, религии, игр, музыкальных инструментов. Постоянные выставки музея называются «Традиционная культура венгерского народа от первобытных общин до цивилизации», «Народное искусство Венгрии» и «Культура и быт народов Африки, Индонезии, Азии».

С 1973 года музей размещается в здании бывшего Дворца правосудия на площади Лайоша Кошута напротив здания венгерского парламента. Проект в стиле эпохи грюндерства был подготовлен архитектором Алайошем Хаусманом для конкурса проектов здания венгерского парламента, но проиграл проекту Имре Штейндля и в конечном итоге воплощён в жизнь как Дворец правосудия в 1896 году.

Литература

• Венгрия. Издательство «Вокруг света», 2009 ISBN 978-5-98652-226-5
• Михаэль Херл. Будапешт. Издательство Polyglott, 1996 ISBN 5-88395-021-3

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Этнографический музей в Будапеште
• [www.neprajz.hu Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Этнографический музей (Будапешт)

«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?