Этолия

Этолия (греч. Αιτωλία) — в древности область средней Греции, граничившая на западе с Акарнанией по реке Ахелой, на востоке — с Локридой и Доридой (по линии, параллельной течению реки Эвена и к востоку от этой реки), на севере — с областью Долопов и Амфилохов и разделявшаяся Панэтолийским хребтом на две части: северную, дикую и некультурную, населённую варварскими племенами, и южную — плодородную и политически сильную, так называемую Древнюю Э.

История

Жителями последней (этолийцами) была заселена Пелопоннесская область Элида, занятая, по преданию, этолийцем Оксилом, которому дорийцы, при переселении в Пелопоннес, передали предводительство. На юге Древней Э. находились два упоминаемые в мифах города Плеврон и Калидон, территория которых составляла особую область Эолиду и из которых последний в эпоху Пелопоннесской войны до 392 г. находился во владении пелопоннесских ахейцев. Покрытая лесом горная цепь Аракинф отделяет прибрежную низменную равнину от внутренней, весьма плодородной (μεγα πεδίον), с главным городом Фермом при Трихонийском озере. Северная часть страны (так называемая Приобретенная Э.) была населена иллирийскими племенами — аподотами, эвританами, офионами, каллийцами, агрейцами, амфилохийцами (последние в разные времена считались принадлежащими то к Эпиру, то к Акарнании). Уже в V в. до Р. Х. три этолийских племени — аподоты, офионы и эвританы — были сплочены в союз; первые же сведения об общем этолийском союзе (κοινόν τών Αίτωλών) восходят к 322 г. до Р. Х. Позднее к союзу примкнули локры, еще позднее — дельфийцы, дорийцы и часть Акарнании (266 г.); в 245 г. к нему присоединились на некоторое время беотийцы, около 229 г. — южные города Фессалии; кроме того, к нему принадлежали некоторые пелопоннесские города и даже местности за пределами греческого материка. Таким образом союз, бывший первоначально племенным, разросся до размеров крупного политического организма, поглотив Дельфийскую амфиктионию. Период наивысшего территориального и политического развития союза относится ко времени войны между спартанским царем Клеоменом и ахейским союзом. После битвы при Селласии, под македонской гегемонией был основан новый эллинский союз, что ослабило значение Э. союза; акарнанцы, фокейцы, беотийцы и фессалийцы отпали от него. После смерти Антигона Дозона (221 г.) этолийцы задумали вернуть себе утраченное влияние и прежде всего завоевать Мессению, которая была намерена примкнуть к эллинскому союзу. Мессеняне обратились к ахейцам; возгорелась война между этолийцами и ахейцами, окончившаяся, после страшного разгрома греческих областей, в 217 г., Навпактским миром, по которому воюющие стороны должны были удержать за собой имевшиеся у них в момент заключения мира владения. Вскоре Филипп V (220—179) начал войну с римлянами, к которым в качестве союзников присоединились этолийцы, спартанцы, мессенийцы, элейцы и афиняне. Главную тяжесть войны должны были нести этолийцы. Вынужденные крайним истощением, они в 205 г. заключили отдельный мир с Филиппом и вошли в эллинский союз, к которому вскоре примкнул и Рим. В 200 г. началась вторая римско-македонская война, во время которой этолийцы сражались на стороне римлян: при их участии была одержана победа римлян над македонянами при Киноскефалах (в 197 г. до Р. Х.). За это в 196 г. они получили Локриду, Фокиду, Амбракию и Ойниады; но так как притязания их были чрезмерны, то римляне заключили союз с ахейцами, этолийцы же, соединившись с Антиохом, в 191 г. были разбиты при Фермопилах. После окончательной победы римлян над Антиохом, в 189 г., этолийцы были вынуждены просить мира, который был дан им под условием уплаты 500 талантов контрибуции и признания верховной власти римского народа. Этим был нанесен окончательный удар существованию этолийского союза.

Организация Этолийского союза

Во главе союза стоял союзный предводитель, или стратег, созывавший войско по постановлению союзного собрания, имевший главное начальство во время войны и руководивший заседаниями совета и собрания. Другими видными должностными лицами были гиппарх (начальник конницы), секретарь, казначей: все они избирались народным собранием немедленно после осеннего равноденствия. Союзный совет, состоявший из представителей отдельных городов, рассматривал важные текущие дела, подготовлявшиеся для союзного собрания, и вел переговоры с иностранными государствами. Народные собрания созывались обязательно раз в год (в Ферме) для избрания должностных лиц, а по мере необходимости — в любом союзном городе. Решению собрания подлежали вопросы о войне и мире, о заключении договоров, о податях, о введении новых и отмене старых законов.

Литература

• Brandstäter, «Die Geschichte des aetolischen Landes, Volkes und Bundes» (Берлин, 1844)
• Freeman, «History of federal Government» (Л., 1893, I т.)
• Bücher, «Quaestionum amphictyonicarumspecimen. De gente aetolica Amphictyoniae participe» (Б., 1870, диссертация)
• Dubois, «Les ligues étolienne et achéenne» (П., 1864)
• Wilcken, статья «Aetolier» в I т. Pauly-Wissowa, «Real-Encyclopädie der klassischen Altertumswissenschaft».

Ссылки

• Этолия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Этолия // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.

Отрывок, характеризующий Этолия

«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.