Этрускология

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Этрускология — это интегральная научная дисциплина, которая занимается исследованием истории, языка, культуры и материальным наследием народа этрусков.

Этрускология — сравнительно молодая наука. Прежде исследование культуры этрусков было лишь частью различных наук, которые рассматривали его всего лишь как маргинальный феномен. Корни этрускологии можно найти в классической филологии и индогерманской филологии, а также в классической археологии, истории первобытного общества или истории древнего мира, истории права и истории религии.

Проблемы

Широко распространен взгляд, что этот предмет пытается разгадать «загадку этрусков». Современная этрускология исходит из того, что этруски не являются «загадочными», нужно только интерпретировать имеющиеся источники. Также идет борьба с «материнскими науками», в которых этрускология зачастую не принимается всерьез, поскольку в ней используются частично совершенно другие исследовательские подходы из-за содержания самого исследования.

Ещё одна проблема, рассматриваемая некоторыми как преимущество, — это то, что этрускология, как египтология и древняя американистика является интегральной наукой. Этрускология объединяет все области научных исследований под одной крышей: филология, археология, история, история религии и права. Однако в последние годы находится все больше признаков развития вторичных дисциплин, как у науки о древнем мире или ассириология.

Кафедры этрускологии до сегодняшнего дня встречаются редко. Самих преподавателей этрускологии действительно мало. Если этрускология и преподается, то в большинстве случаев в сочетании с археологией средневековой Италии.

Развитие

Исследование культуры этрусков началось ещё в эпоху Позднего Средневековья и Ренессанса. Интерес к древнему народу существенно возрос после открытия пышных гробниц. Однако до XVIII века свидетельств о настоящем научном исследовании тематики нет. Первой попыткой научного исследования было произведение De Etruria regali шотландца Томаса Демпстера (1579—1623 гг.), увидевшее свет в печатном виде только в 1726 г. Несмотря на такое опоздание книга оказала большое влияние на научные круги. Это произведение, частично представляющее любительскую работу, среди итальянских историков получило название Этрускерия. При этом наблюдается два разных течения. Сторонники одного пытались приписать этрускам часть античной культуры вместе с искусством и архитектурой. Этрускам хотели приписать даже греческие вазы, найденные в гробницах. Сторонники другого направления занимались происхождением языка этрусков. Общим в обоих направлениях была некритичная или, по меньшей мере, односторонняя интерпретация основных источников и предположение об итальянском происхождении этрусков. Тем не менее, это привело к росту интереса относительно этрусков и, прежде всего, к коллекционированию их наследия. В это время возникли важные музеи и частные коллекции, а также существующая до сих пор Accademia Etrusca (1726 г.) в Кортоне. Развитие классической археологии благодаря И. И. Винкельману привнесло больше профессионализма в этрускологию, а исследования Луиджи Ланци принесли новые сведения в языкознание. Он также впервые разделил произведения этрускского искусства на разные эпохи. XIX век принес стремительное увеличение количества археологических артефактов. Исследование культуры этрусков становилось все научнее, а интерес увеличивался. Предметом исследования также стала этрусская топография. К концу века появилось скорее негативное суждение об искусстве этрусков, которое сравнивали с греческим.

В Германии с 1893 г. предпринимались попытки собрать все этрусские эпиграфические источники. Этот Corpus Inscriptionum Etruscarum развивался до 40-х годов XX века под контролем Академии Наук ГДР и подчиненного ей Центрального института древней истории и археологии. В XX веке этрускология окончательно сформировалась как самостоятельная наука.

Известные исследователи в области этрускологии

См. также: Этрусский язык#Исследователи

• Античность: император Клавдий
• Немецкоязычные страны: Вильгельм Пауль Корссен, Карл Отфрид Мюллер, В. Дик, Густав Гербиг, Эмиль Феттер, Ева Физель, Отто-Вильгельм фон Вакано, Амброс Йозеф Пфиффиг, Пауль Пфистер, Карло де Симоне, Хельмут Рикс; современные: Фридхельм Прайон, Штефан Штайнгребер, Дирк Штойернагель, Корнелия Вебер-Леманн, Эрика Симон, Норберт Эттингер
• Бельгия: Франц де Рюйт
• Нидерланды: Роберт Беекес, Ламмерт Бауке ван дер Меер
• Франция: Адольф Ноэл де Вергер, Жак Хергон, Раймонд Блох
• Великобритания: Сибилла Хейнс
• Италия: Лучана Айгнер-Форести, Луиза Банти, Джакомо Девот, Перикл Дукати, Алессандро Франсуа, Массимо Паллоттино, Альфредо Тромбетти, Мауро Кристофани, Адольфо Дзаварони, Массимо Питтау, Карло Де Симоне.
• Скандинавия: Альф Торп, O. A. Даниэльсон, Сёрен Петер Кортсен
• Россия и Советский Союз: Альберт Бекштрем, А. И. Немировский, А. И. Харсекин, А. М. Кондратов, Е. В. Мавлеев; современные: Е. Д. Савенкова, С. А. Яцемирский.

Учреждения/институты

• [homepages.uni-tuebingen.de/etruskologie/deutsch/aktuell.html Тюбингенский кружок этрускологии (нем.)]

Литература

• Немировский А. И. Этруски. От мифа к истории. М. 1983.
• Акиньшин А.Н, Немировский А. И. Этрусколог Альберт Бекштрем.// Норция. Вып. 5/ Отв. ред. Л. М. Коротких. Воронеж, 2007. С. 12-17.
• Sybille Haynes: Etruscan civilization, a cultural history. London 2000.
• Ambros Josef Pfiffig: Einführung in die Etruskologie. Probleme - Methoden - Ergebnisse, Wissenschaftliche Buchgesellschaft, Darmstadt, 1972 (4. Auflage 1991) (Die Archäologie. Einführungen) ISBN 3-534-06068-7

Отрывок, характеризующий Этрускология

Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.