Эттвуд, Томас (композитор)

Томас Эттвуд
Thomas Attwood
Род деятельности:	композитор, дирижёр и органист.
Дата рождения:	23 ноября 1765(1765-11-23)
Место рождения:	Лондон
Подданство:	Великобритания Великобритания
Дата смерти:	24 марта 1838(1838-03-24) (72 года)
Место смерти:	Лондон

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

То́мас Э́ттвуд (англ. Thomas Attwood; 1765-1838) — английский композитор, дирижёр и органист, один из основателей неоготического направления в музыкальном искусстве Нового времени.

Биография

Томас Эттвуд родился 23 ноября 1765 года в столице Британской империи городе Лондоне семье угольщика.

В семилетнем возрасте Эттвуд поступил в хор королевской капеллы, где прилежно обучался музыке под руководством Нареса и Эртона.

Спустя пять лет послан для дальнейшего обучения в итальянский город Неаполь на средства принца Уэльского, которому понравилось его пение, где его наставниками были Филиппо Чинкве и Латилла.

Затем Томас Эттвуд переехал в столицу Австрии город Вену, где, стал одним из любимых учеников Вольфганга Амадея Моцарта. В 1786 году, когда Аттвуд возвратился в Англию, он занял должность придворного капельмейстера, также органиста в Соборе Святого Павла. Также он получил назначение на должность музыкального педагога герцогини Йоркской, и потом принцессы Уэльской. Для коронации Георга IV им был сочинён гимн.

Из опер Томаса Эттвуда наиболее известны: «Пленник», «Контрабандисты», «Устья Нила», «День в Риме», «Волшебный дуб» и мн. др.; написал много сонат и этюдов для фортепьяно, а также несколько пьес духовной музыки.

Томас Эттвуд скончался в своём доме в Челси 24 марта 1838 года.

В конце XIX - начале XX века на страницах «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» были написаны следующие слова: «Музыка А. отличается выработанностью и не лишена истинного дарования».

Примечания

• Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.

Отрывок, характеризующий Эттвуд, Томас (композитор)

На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.