Этчебастер, Пьер
| Пьер Этчебастер | ||||
 | ||||
| Личная информация | ||||
|---|---|---|---|---|
| Оригинальное имя |
фр. Pierre Etchebaster | |||
| Специализация | ||||
| Место рождения |
Сен-Жан-де-Люз, Франция | |||
| Место смерти |
Сен-Жан-де-Люз, Франция | |||
| Спортивная карьера |
1922—1960 | |||
| Рабочая сторона |
правая | |||
|
Награды и медали
| ||||
Пьер Этчебастер (фр. Pierre Etchebaster; 8 декабря 1893, Сен-Жан-де-Люз — 24 марта 1980, там же) — французский спортсмен, бессменный чемпион мира по реал-теннису в 1928—1954 годах, автор учебника игры в реал-теннис «Книга Пьера: Игра в корт-теннис» (1977). Кавалер ордена Почётного легиона (1955), член Международного зала теннисной славы с 1978 года.
Содержание
Биография
Пьер Этчебастер родился в баскской рыболовецкой деревне (ныне город) Сен-Жан-де-Люз в 1893 году. В юности он успешно играл в ручную пелоту — баскскую национальную игру, напоминающую сквош. Проведя некоторое время в Чили, Этчебастер вернулся во Францию, чтобы принять участие в Первой мировой войне. В послевоенные годы, вернувшись в Сен-Жан-де-Люз, он продолжал совершенствовать своё мастерство в пелоте и стал чемпионом Франции не только по ручной пелоте, но и по двум другим разновидностям этой игры, в том числе по палете — пелоте с ракеткой[1].
В 1922 году, когда чемпион Франции по лаун-теннису и председатель парижского клуба реал-тенниса Жак Уорт искал человека на должность тренера по пелоте и реал-теннису, он обратился за помощью к Этчебастеру. Хотя до этого тот никогда не играл в реал-теннис, всего через десять минут тренировок Уорт взял его на работу. Всего через несколько лет упорной работы Этчебастер стал одним из лучших игроков в реал-теннис в мире и в 1928 году в Лондоне завоевал звание чемпиона мира, выиграв матч у действующего чемпиона[1] (в отсутствие системы регулярных турниров звание чемпиона мира по реал-теннису долгое время разыгрывалось в матче вызова между чемпионом и претендентом[2]).
В 1930 году Этчебастер переехал в США, заняв должность главного тренера Нью-Йоркского клуба рэкетса и тенниса. Проживая в США, он до 1954 года семь раз защищал свой титул чемпиона мира в матчах с претендентами и в итоге в 60 лет завершил карьеру непобеждённым[3]. Один из соперников описывал игру Этчебастера как «гладкую, как шёлк», а в качестве его главного достоинства называл «большие глаза», помогавшие чемпиону правильно оценивать углы отскока и подкрутку мячей[1]. В 1955 году, вскоре по завершении активной карьеры, Пьер Этчебастер был произведён в кавалеры ордена Почётного легиона[2].
В 1971 году Этчебастером был опубликован учебник теннисной игры «Книга Пьера: Игра в корт-теннис» (англ. Pierre’s Book: The Game of Court Tennis). В 1978 году Этчебастер стал первым в истории игроком в реал-теннис, избранным в члены Международного зала теннисной славы[3]. Он умер в своём родном Сен-Жан-де-Люзе весной 1980 года[4].
Напишите отзыв о статье "Этчебастер, Пьер"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Carmelo Urza. [web.archive.org/web/20100901062024/basque.unr.edu/09/9.3/9.3.48t/9.3.48.06.etchebaster.htm The Singular Case of Pierre Etchebaster and Court Tennis] // Basque Studies Program Newsletter. — 1993. — № 48.
- ↑ 1 2 Grasso, 2011, p. 96.
- ↑ 1 2 [www.tennisfame.com/hall-of-famers/inductees/pierre-etchebaster/ Пьер Этчебастер] на сайте Международного зала теннисной славы (англ.)
- ↑ Grasso, 2011, p. 95.
Литература
- [books.google.ca/books?id=W39oSS7c2xAC&lpg=PP1&pg=PA95#v=onepage&q&f=false Etchebaster, Pierre] // Historical Dictionary of Tennis / John Grasso (Ed.). — Plymouth : Scarecrow Press, 2011. — P. 95-96. — ISBN 978-0-8108-7490-9.</span>
Ссылки
- [www.tennisfame.com/hall-of-famers/inductees/pierre-etchebaster/ Пьер Этчебастер] на сайте Международного зала теннисной славы (англ.)
|
||||||
Отрывок, характеризующий Этчебастер, Пьер
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
