Этчегойен, Педро Доминго

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Педро Этчегойен
Общая информация
Полное имя Педро Доминго Этчегойен
Родился около 1895
Монтевидео, Уругвай
Гражданство Уругвай
Позиция защитник
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1915-192? Ливерпуль (Монтевидео) ? (?)
Национальная сборная**
1922-1924 Уругвай 1 (0)
Международные медали
Олимпийские игры
Золото Париж 1924 футбол
Чемпионаты Южной Америки
Золото Монтевидео 1923

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Пе́дро Доми́нго Этчего́йен (исп. Pedro Domingo Etchegoyen, родился в конце XIX века, в начале или середине 1890-х в Монтевидео — дата смерти неизвестна) — уругвайский футболист, выступавший на позиции защитника. Олимпийский чемпион 1924 года в составе сборной Уругвая, чемпион Южной Америки 1923 года. В обоих победных турнирах был резервным игроком.





Биография

Подробно о биографии Педро Этчегойена известно мало. Он был участником первого состава «Ливерпуля» (Монтевидео) 1915 года вместе со своим братом Луисом Этчегойеном[1]. Учитывая то, что и спустя почти целое десятилетие он оставался игроком «Ливерпуля», вероятно, Этчегойен провёл всю свою карьеру в составе этого клуба.

Первый свой матч за сборную Уругвая Этчегойен провёл 22 января 1922 года против сборной Аргентины. Уругвай уступил в этом товарищеском матче со счётом 1:3.

В 1923 году Этчегойен был включен в заявку сборной Уругвая на домашний чемпионат Южной Америки, которая Селесте в итоге выиграла. В 1924 году Этчегойен в составе уругвайской делегации поехал в Париж, где сборная Уругвая завоевала золотые медали. В начале XX века позиция защитника в футболе была довольно дефицитной, и составы команд были очень стабильными, поэтому у Этчегойена было мало шансов вытеснить из состава Хосе Насасси и Педро Ариспе — обоих защитников в схеме 2-3-5. Однако его включение в заявку на два подряд турнира свидетельствуют о том, что Этчегойен был одним из лучших защитников в чемпионате Уругвая в середине 1920-х годов. На Олимпиаде помимо Этчегойена в составе сборной выступили ещё два представителя «Ливерпуля» из Монтевидео — партнёр по защитной линии Умберто Томассина и полузащитник Хосе Найя сыграли по 2 игры[2].

В 1951 году чемпионом Уругвая в составе «Пеньяроля» стал Хосе Педро Этчегойен, сын Педро Доминго.

Титулы

Напишите отзыв о статье "Этчегойен, Педро Доминго"

Примечания

  1. [www.liverpoolfc.com.uy/historia-inicios.php История «Ливерпуля» (Монтевидео). Основание] (исп.). ФК "Ливерпуль" (Монтевидео) (2011). Проверено 19 ноября 2011. [www.webcitation.org/6APqtu8B4 Архивировано из первоисточника 4 сентября 2012].
  2. Дмитрий Трифонов (El Principe). [www.celesta-urus.narod.ru/Trofeos/1924_Ol.htm Париж 1924] (рус.) (2006). Проверено 19 ноября 2011. [www.webcitation.org/68VlNUhll Архивировано из первоисточника 18 июня 2012].

Ссылки

  • [www.fifa.com/tournaments/archive/tournament=512/edition=197020/teams/team=43930.html Состав сборной Уругвая на Олимпиаде 1924]
  • [www.liverpoolfc.com.uy/historia-los-olimpicos.php История «Ливерпуля» (Монтевидео). Олимпийцы.]


Отрывок, характеризующий Этчегойен, Педро Доминго

– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.