Маре, Этьен-Жюль

Этьен-Жюль Маре
Дата рождения:	5 марта 1830(1830-03-05)
Место рождения:	Бон
Дата смерти:	15 мая 1904(1904-05-15) (74 года)
Место смерти:	Париж
Научная сфера:	физиология
Известные ученики:	И. Р. Тарханов
Награды и премии:

Этьен-Жюль Маре (фр. Etienne-Jules Marey; 5 марта 1830, Бон — 15 мая 1904, Париж) — французский физиолог и изобретатель, президент французской Академии наук (с 1895 года). Его интересы распространялись на области кардиологии, авиации и хронофотографии.

Биография

Этьен-Жюль Маре родился в семье виноторговца. После получения среднего образования учился сперва в Политехнической школе, а затем, с 1850 года, изучал медицину в Париже. По окончании учёбы работал в госпитале, где занимался физиологией кровообращения и сердечной деятельности. Начиная с 1857 года публиковал свои научные работы по этой тематике. В 1859 году Э.-Ж. Маре защитил диссертацию, после чего некоторое время работал в Вене, в лаборатории у Карла Людвига, однако уже в 1860 году вернулся в Париж и сконструировал свой усовершенствованный сфигмограф, являющийся прямым предшественником современного сфигмоманометра.

В 1868 году учёный получил в своё распоряжение старое здание «Комеди Франсез» и переоборовал сценические помещения в лаборатории. Здесь он провёл дальнейшие изыскания в области кровообращения. В 1867 году Э.-Ж. Маре стал профессором-ассистентом в Коллеж де Франс, с 1872 года — член Академии медицины, с 1878 — член французской Академии наук.

В 1880 году, после строительства парижским муниципалитетом физиологической и фотографической лаборатории в Парк-де-Принс, получил её в своё распоряжение. В 1894 году Маре возглавил Французское фотографическое общество, и в этом качестве организовал к открытию Всемирной Парижской выставки 1900 года многочисленные фотоэкспозиции. В этом же, 1900 году, Э.-Ж. Маре стал рыцарем ордена Почётного легиона. В 1895 году учёный стал Президентом французской Академии наук, а в 1900 — президентом Академии медицины. В 1902 году он создал в Париже Институт технических исследований и инструментов, носящий имя Институт Маре.

Научный вклад

Э.-Ж. Маре как учёный является одним из основоположников современной физиологии кровообращения, кардиологии, фотографии, внёс значительный вклад в появление кинематографа и современного воздухоплавания. Ему принадлежит изобретение «хронофотографического аппарата» и фоторужья (1882), предназначенных для изучения движения животных и птиц. За свою жизнь Э.-Ж. Маре написал и опубликовал 25 книг и более 280 статей по различной научной тематике.

• Marey - birds.jpg

  Летящий пеликан, сфотографированный Маре. Примерно в 1882 году он разработал способ запечатлеть на фотографии различные фазы движения.

• Falling cat 1894.jpg

  «Падающая кошка» — 19 последовательных кадров, демонстрирующих умение кошки приземляться на четыре лапы с переворотом в воздухе на 180°. Работа Маре опубликована в 1894 году в журнале Nature.

• Fusil de Marey p1040353.jpg

  Фоторужьё Маре

Литература

• Садуль Ж. Всеобщая история кино / В. А. Рязанова. — М.: «Искусство», 1958. — Т. 1. — 611 с.
• Марей, Этьен-Жюль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• «Enzyklopädie des Wissens», Bd.6, Köln 1990.
• [www.precinemahistory.net/1880.htm The History of The Discovery of Cinematography (1880—1884).]

Отрывок, характеризующий Маре, Этьен-Жюль

– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.