Эт-Тафила
Город
Показать/скрыть карты
|
Эт-Тафи́ла (араб. الطفيلة) — город на западе Иордании, административный центр одноимённой мухафазы.
История
В древности город входил в состав Идумеи и был известен как Тофел. Упоминается в Библии[1].
Географическое положение
Город находится в центральной части мухафазы, в гористой местности, на расстоянии приблизительно 120 километров к юго-юго-западу (SSW) от столицы страны Аммана. Абсолютная высота — 985 метров над уровнем моря[2].
Демография
По данным переписи 2004 года численность население составляла 23 512 человек[3]. Динамика численности населения города по годам:
| 1994 | 2004 | 2013 |
|---|---|---|
| 20 881 | 23 512 | 29 557[4] |
Экономика
Основными продуктами городского экспорта являются фосфаты и сырьё для производства цемента. Также развито сельское хозяйство.
Напишите отзыв о статье "Эт-Тафила"
Примечания
- ↑ Втор.1:1
- ↑ [www.fallingrain.com/world/JO/00/At_Tafilah.html At Tafilah, Jordan Page] (англ.). Fallingrain Global Gazetteer. Проверено 22 января 2013. [www.webcitation.org/6ED0YWJyX Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].
- ↑ [world-gazetteer.com/wg.php?x=&men=gpro&lng=en&des=wg&geo=-1984&srt=pnan&col=adhoq&msz=1500&pt=c&va=&geo=435045560 aţ-Ţafīlah] (англ.). World Gazetteer. Проверено 22 января 2013. [www.webcitation.org/6ED0Yyo4c Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].
- ↑ расчётное
| ||||||||
|
Это заготовка статьи по географии Иордании. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Эт-Тафила
– А теперь я еду сейчас.И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
