Эвкрифия сердцелистная
| Эвкрифия сердцелистная | |||||||||||||||||||
 Цветки эвкрифии | |||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||
|
Eucryphia cordifolia Cav., 1798 | |||||||||||||||||||
| Охранный статус | |||||||||||||||||||
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Близки к уязвимому положениюIUCN 2.3 Near Threatened: [www.iucnredlist.org/details/33901 33901 ] | |||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||
Эвкри́фия сердцели́стная (лат. Eucrýphia cordifólia) — вид двудольных цветковых растений, входящий в род Эвкрифия (Eucryphia) семейства Кунониевые (Cunoniaceae). Типовой вид рода.
Содержание
Ботаническое описание
Вечнозелёное дерево с пирамидальной кроной, достигающее в природе 25—40 м в высоту, с гладкой тёмно-серой корой. Молодые веточки опушённые. Листья супротивно расположенные вдоль веточек, 5—10×2,5—3,5 см, кожистые, продолговато-сердцевидной формы. Верхняя поверхность листа тёмно-зелёная, блестящая, голая, нижняя — белоопушённая. Край верхних листьев цельный, а у нижних пильчато-зубчатый. Черешок 5—7 мм длиной.
Цветки одиночные, пазушные, на короткой цветоножке, обоеполые, 4—5 см в диаметре, с прицветниками. Чашечка состоит из 4 свободных волосистых чашелистиков. Лепестки свободные, в числе 4, белые, 2—2,3×1,8—2 см. Тычинки многочисленные. Завязь 10—18-гнёздная.
Плод — продолговатая коробочка, раскрывающаяся несколькими створками. Семена 6×2 мм, по 2—3 в каждой створке, с крыловидным отростком, служащим для распространения ветром.
Ареал
Произрастает на высоте до 700 м над уровнем моря на влажных участках.
Дерево широко распространено в центральной и южной частях Чили и Аргентины: в Чили от Консепсьона до Чилоэ, в Аргентине от Чубута до Рио-Негро и Неукена. Охраняется в национальном парке Лаго-Пуэбло.
Значение
Крепкая древесина эвкрифии не подвергается гниению, используется для изготовления железнодорожных шпал, вёсел, половых досок, мебели. Кора богата дубильными веществами.
Медонос, высоко ценимый в Чили.
Декоративное растение. Зимостойко в зоне 8 USDA, то есть выдерживает понижения температуры до −12 °C.
Систематика
Синонимы
- Eucryphia glutinosa (Poepp. & Endl.) Baill., 1869
- Eucryphia ×nymansensis J.Bausch, 1938
- Eucryphia patagonica Speg., 1902
- Eucryphia pinnatifolia Gay, 1846
- Fagus glutinosa Poepp. & Endl., 1838
- Pellinia chilensis Molina, 1810, nom. inval.
- Pellinia cordifolia (Cav.) Molina, 1810, nom. superfl.
Напишите отзыв о статье "Эвкрифия сердцелистная"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
Литература
- B. Gut. Trees in Patagonia. — Basel; Boston: Birkhäuser, 2008. — P. 144—145. — 283 p. — ISBN 978-3-7643-8837-9.
Отрывок, характеризующий Эвкрифия сердцелистная
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
