Элуватингал, Роза
| Евфрасия Святейшего Сердца Иисуса | |
| Eufrasia of the Sacred Heart of Jesus | |
 Евфрасия Святейшего Сердца Иисуса | |
| Имя в миру |
Роза Элуватингал-Херпукарам |
|---|---|
| Рождение | |
| Смерть |
29 августа 1952 (74 года) |
| Монашеское имя |
Евфрасия Святейшего Сердца Иисуса |
| Почитается | |
| Беатифицирована | |
| В лике |
блаженная |
| День памяти | |
| Подвижничество |
монахиня Конгрегации Сестер Матери Кармеля (CMC). |
Роза Элуватингал-Херпукарам или Евфрасия Святейшего Сердца Иисуса (англ. Eufrasia of the Sacred Heart of Jesus, 7.10.1877 г., Куттур, Индия — 29.08.1952 г., Оллур, Индия) — блаженная Римско-католической церкви, монахиня Конгрегации Сестер Матери Кармеля (CMC).
Биография
Роза Элуватингал-Херпукарам родилась 7 октября 1877 года в Каттур в Индии в семье сиро-католиков (малабарцев) Антония и Куньети Элуватингал-Херпукарам. В 9 лет ей явилась Богоматерь, благословив на осуществление монашеского призвания. Через три года она поступила в интернат в Кунаммаву, основанный блаженным Куриакосом Элиасом Чавара, в котором получила начальное образование.
Вскоре духовником Розы стал Мар-Иоанн Меначери — первый епископ Сиро-Малабарской католической церкви в Триссур и основатель монастыря терциарных кармелиток в Амбазакаде. Под его духовным руководством она окончательно приняла решение следовать своему призванию.
Роза отказалась от замужества и 9 мая 1897 года, преодолев сопротивление со стороны отца, вступила в монастырь Конгрегации Сестер Матери Кармеля, где на следующий день приняла монашеское облачение и новое имя Евфрасии Святейшего Сердца Иисуса. У неё было слабое здоровье, из-за чего настоятельница думала отказать ей в постриге. Но 10 января 1898 года она принесла временные, а 24 мая 1900 года — вечные монашеские обеты.
В монастыре в Оллур, куда её перевели, Евфрасия в течение девяти лет несла послушание наставницы новиций. С 1913 по 1916 год она была настоятельницей в этой обители. За особый дар молитвы местные жители прозвали её «матерью молитвы», а сёстры — «скинией», так как рядом с ней постоянно чувствовали присутствие благодати.
Евфрасия Святейшего Сердца Иисуса скончалась в монастыре в Оллур 29 августа 1952 года.
Прославление
Почитание Евфрасии началось сразу после смерти. В 1987 году был начат епархиальный процесс по её канонизации. С 1990 года мощи Евфрасии находятся в часовне монастыря в Оллур. 5 июля 2002 года она была объявлена достопочтенной. 3 декабря 2006 года Варки Витхаятхил — архиепископ Триссура по благословению Римского папы Бенедикта XVI объявил о причислении её к лику блаженных.
Литургическая память ей совершается 29 августа.
Напишите отзыв о статье "Элуватингал, Роза"
Ссылки
- [www.vatican.va/news_services/liturgy/saints/ns_lit_doc_20061203_eufrasia_en.html Евфрасия Святейшего Сердца Иисуса на сайте Ватикана] (англ.)
- [saints.sqpn.com/sainte4t.htm Евфрасия Святейшего Сердца Иисуса на сайте Patron Saint Index] (англ.)
Отрывок, характеризующий Элуватингал, Роза
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
