Эфендиев, Сулейман-бек Али-Сулейман оглы

Сулейман-бек Али-Сулейман оглы Эфендиев
Дата рождения	5 октября 1864(1864-10-05)
Место рождения	Агдам (город), Российская империя
Дата смерти	21 февраля 1919(1919-02-21) (54 года)
Место смерти	Агдам (город), АДР
Принадлежность	Российская империя АДР
Род войск	Кавалерия
Годы службы	1885—1919
Звание	Полковник Русской Императорской Армии (6.12.1912), генерал-майор армии Азербайджана (29.12.1918)
Командовал	5-м полком Отдельного Мусульманского Корпуса, 2-м конным Карабахским полком, 1-й пехотной дивизией
Награды и премии

Сулейман-бек Али-Сулейман оглы Эфендиев (5 октября 1864 — 21 февраля 1919) — генерал-майор, военачальник Азербайджанской Демократической Республики.

Биография

Сулейман-бек Эфендиев родился 5 октября 1864 года в городе Агдам. Общее образование получил в гимназии в городе Гяндже. По окончании гимназии в 1880 году Сулейман-бек поступает в Елизаветградское кавалерийское училище. По окончании училища, был направлен в распоряжение МВД для продолжения службы в полиции.

15 марта 1899 года, Сулейман-бек Эфендиев был произведен в ротмистры. В 1900 году он награждён орденом «Святого Станислава» 3-й степени. 20 февраля 1907 года — назначен инспектором полицейской стражи Кутаисской губернии. 6 декабря 1912 года ему присвоено звание полковника.

В июле 1917 года по распоряжению Закавказского правительства, Сулейман-бек прибывает в Гянджу. Здесь им была основана учебная команда в составе 150 человек, для подготовки инструкторов будущих азербайджанских войск.

При формировании в конце 1917 - начале 1918 года Отдельного Мусульманского корпуса (с 26 июня 1918 года Отдельный Азербайджанский корпус), полковник С. Эфендиев был назначен командиром 5-го Мусульманского полка. После создания АДР он назначен командиром 5-го стрелкового полка (бывший 5-й Мусульманский). После временного расформирования пехотных частей Мусульманского корпуса полковник Эфендиев был назначен командиром 2-го конного Карабахского полка.

29 декабря 1918 года постановлением правительства исполняющий должность генерала для поручений при военном министре полковник Сулейман-бек Эфендиев «за отличие по службе» был произведён в генерал-майоры. 6 января 1919 года он был назначен командиром 1-й пехотной дивизии. 18 февраля начальник штаба дивизии полковник Геращенко сообщил начальнику Главного штаба о том, что генерал Эфендиев заболел сыпным тифом. По предписанию временно исполнявшего должность военного министра генерал-лейтенанта А. Шихлинского во временное командование дивизией вступил Генерального штаба полковник В. Соколов. 21 февраля 1919 года генерал-майор Сулейман-бек Эфендиев скончался.

Ссылки

• Азербайджанская Демократическая Республика (1918―1920). Армия. (Документы и материалы). — Баку, 1998
• Азербайджанская Демократическая Республика (1918―1920). Законодательные акты. (Сборник документов). — Баку, 1998
• [www.anl.az/down/meqale/kaspi/2010/aprel/116379.htm Шамистан Назирли. Служение народу. Каспий. 24 апреля 2010. С. 9.]

Отрывок, характеризующий Эфендиев, Сулейман-бек Али-Сулейман оглы

На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.