Синяк подорожниковый
| Синяк подорожниковый | ||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Растение в цвету, Испания | ||||||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||||||
|
||||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||||
| Echium plantagineum L. | ||||||||||||||
|
|
Синя́к подоро́жниковый, или э́хиум кривоцветко́вый (лат. Echium plantagineum) — травянистое растение рода Синяк (Echium) семейства Бурачниковые (Boraginaceae).
Содержание
Распространение
Растёт в Западной и Южной Европе (от юга Англии на юг до Пиренейского полуострова и на восток до Крыма), в Северной Африке и на юго-западе Азии (на восток к Грузии).[1][2] Он был также завезён в Австралию и стал там злостным сорняком.
Растёт на пустырях, обочинах дорог и сухих склонах оврагов.
Ботаническое описание
Это однолетнее и двухлетнее растение высотой 20—60 см.
Мясистый стержневой корень.
Листья ворсистые, тёмно-зелёные, ланцетные, розеточные, до 14 см длиной.
Цветы сиреневые, трубчатые, долго не увядающие, неправильной формы, душистые, 2-3 см длиной, с пятью лепестками и высунутыми тычинками, на ветвистом цветоносе, собраны в пучки.[3] Цветёт безостановочно с конца июня и до самых заморозков.
Химический состав
Подорожниковый синяк содержит алкалоид пиролизидин и ядовит. Съеденный скотом в больших количествах, он вызывает уменьшение его веса или даже (в серьёзных случаях) гибель.
Практическое использование
Подорожниковый синяк во время цветения привлекает большое количество насекомых-опылителей и является источником прекрасного мёда (хотя и говорят, что мёд из этого растения может быть ядовитым, особенно после засухи), в Южной Австралии после надлежащей обработки используется в качестве корма для скота (только не овец).
Выращивается как декоративное растение, служит украшением альпийских горок. Цветоводы-селекционеры вывели несколько культурных форм, отличающихся компактностью кустиков, которые не превышают 30 см в высоту. У выведенных форм цветки бывают белыми, сиреневыми, синими и розовыми.
Экология
Подорожниковый синяк стал злостным сорняком в Австралии, он известен там также под названиями «проклятие Паттерсон» или «спасение Джейн» (особенно в Южной Австралии). Другие местные названия: синий сорняк, сорняк леди Кэмпбелл или колокольчик Риверайны.
Название «спасение Джейн» происходит из Южной Австралии. Во времена засухи большинство растений на пастбищах погибло. Из-за своей выносливости синяк стал источником пищи для пасущихся животных, вследствие чего и был назван «спасением Джейн».
В 80-х годах XIX-ого века этот вид был завезён в Австралию, одновременно и как сорняк, и как декоративное растение. Говорится, что оба названия растения происходят от Джейн Паттерсон, первого поселенца страны вблизи Альбури. Она привезла первые семена из Европы для украшения сада, а затем только могла смотреть беспомощно, как сорняк заполоняет пастбища на много миль вокруг.
Проклятие Паттерсон теперь доминирующее растение пастбищ на большей части Нового Южного Уэльса, Австралийской столичной территории, Виктории, Южной Австралии и Тасмании.
Хотя обычно это цветущий весной однолетник, проклятие Паттерсона очень приспосабливаем и, используя подходящий ливень, некоторые растения всходят раньше сезона и живут более одного года. Это очень плодовитое растение; возможно прорастание до 30 000 семян на квадратный метр. Проклятие Паттерсона может прорастать при различных температурных условиях, хорошо выносит сухие периоды и энергично реагирует на удобрения. При скашивании газонокосилкой он быстро оправляется и даёт новые стебли и цветы.
Он может создать большую популяцию на разрушенной почве и энергично конкурирует с меньшими растениями и ростками растений верхнего яруса. Его распространению способствовали изменённая человеком среда обитания, особенно уничтожение многолетних трав вытаптыванием их овцами и крупным рогатым скотом и интродукция кроликов. Проклятие Паттерсона редко укрепляется в средах обитания со здоровой и неизменённой родной растительностью.
Контроль над растением выполняется путём ручной прополки или с помощью гербицидов, может продолжаться по нескольку лет до полного уничтожения семенного банка. ( Большинство семян прорастает в первый год, но некоторые пережидают целых пять лет, чтобы прорасти). В дальнейшем многолетние травы (которые не нуждаются в прорастании из семян каждый год) могут конкурировать с проклятием Паттеросона и любое увеличение многолетников напрямую ведёт к его уменьшению.
Австралийское Государственное объединение научных и прикладных исследований (CSIRO) провело изучение многочисленных биологических мер контроля, и было найдено 100 с лишним насекомых, питающихся подорожниковым синяком в Средиземноморье, было выбрано 6 надёжных, для того, чтобы их выпустить в Австралии без опасности навредить зерновым культурам и присущим ей растениям. В настоящее время Министерством сельского хозяйства Нового Южного Уэльса используются долгоносики Mogulones larvatus и Mogulones geographicus и неприметный жук Longitarsus echii. В то время как CSIRO проявляет оптимизм, ожидается, что биологические меры контроля, чтобы стать эффективными, если они будут иметь успех вообще, займут десятилетия.
Фотогалерея
- Echium plantagineum a.JPG
- Echium plantagineum.jpg
- Echium plantagineum01.jpg
- Echium plantagineum flowers.JPG
Цветы «Salvation Jane» в Аделаиде, Южная Австралия
- Echium plantagineum (Barlovento) 01.jpg
- Echium plantagineum (El Paso) 01.jpg
- Echium plantagineum (Puntallana) 01.jpg
Напишите отзыв о статье "Синяк подорожниковый"
Примечания
- ↑ Flora Europaea: [rbg-web2.rbge.org.uk/cgi-bin/nph-readbtree.pl/feout?FAMILY_XREF=&GENUS_XREF=Echium&SPECIES_XREF=plantagineum&TAXON_NAME_XREF=&RANK= Echium plantagineum]
- ↑ Germplasm Resources Information Network: [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/taxon.pl?14875 Echium plantagineum]
- ↑ Blamey, M. & Grey-Wilson, C. (1989). Flora of Britain and Northern Europe. ISBN 0-340-40170-2
Ссылки
- [www.ento.csiro.au/biocontrol/patcurse.html Paterson's curse, Echium plantagineum] Biological control research in CSIRO Entomology
- [florabase.dec.wa.gov.au/browse/profile/6681 Echium plantagineum L.] FloraBase - the Western Australian Flora
- [www.thefeldons.com/musicmusings.cfm Salvation Jane] by the Feldons.
- [flower.onego.ru/annual/echium.html Энциклопедия декоративных садовых растений: синяк]
- [www.agbina.com/site.xp/053050056124057049055.html Семена цветов, деревьев, кустарников, пальм, комнатных растений: синяк]
- [web.archive.org/web/20081011172953/l-garden.narod.ru/menu_je1f.html Декоративные садовые растения в ландшафтном дизайне: эхиум кривоцветковый]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Синяк подорожниковый
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
