Алашань-Юци

Алашань-Юци
阿拉善右旗

Статус	Хошун
Входит в	Алашань, Внутренняя Монголия
Административный центр	Эхэн-Худук
Население	20 000
Площадь	75 226 км²
Часовой пояс	UTC+8
Почтовые индексы	737300

Алашань-Юци (кит. 阿拉善右旗) — хошун, расположенный в аймаке Алашань автономного района Внутренняя Монголия Китайской Народной Республики. Занимает площадь 75226 кв. км, население — 20 тыс. человек. Административный центр — посёлок Эхэн-Худук. Почтовый индекс — 737300. Большую часть хошуна занимает пустыня, местное население занято в кочевом скотоводстве, в последнее время разивается добыча железной руды.

История

Во времена империи Цин и Китайской республики эти земли входили в состав хошуна Алашань. После образования КНР Алашань вошёл в состав провинции Нинся. В апреле 1954 года в составе провинции Нинся был образован Монгольский автономный район (蒙古自治区), в состав которого вошли хошун Алашань и уезд Дэнкоу. В октябре того же года, в связи с расформированием провинции Нинся и включением её территории в состав провинции Ганьсу, Монгольский автономный район также перешёл в состав провинции Ганьсу. В марте 1955 года Монгольский автономный район был переименован в Монгольскую автономную область (蒙古自治州), а в ноябре — в Баиньхото-Монгольскую автономную область (巴音浩特蒙族自治州).

В феврале 1956 года был образован Аймак Баян-Нур (巴彦淖尔盟), в состав которого вошли хошуны Алашань, Эдзин, уезд Дэнкоу и город Баян-Хото; аймак вошёл в состав Автономного района Внутренняя Монголия. В апреле 1958 года к аймаку Баян-Нур был присоединён район Хэтао (河套行政区); в августе того же года был расформирован город Баян-Хото, а его территория стала уездом.

В августе 1960 года в западной части хошуна Алашань был образован хошун Алашань-Юци («Алашань правого знамени»), который имел двойное подчинение — хошуну Алашань и аймаку Баян-Нур. В 1961 году решением Госсовета КНР хошун Алашань был расформирован, и Алашань-Юци стал подчиняться только правительству аймака Баян-Нур.

В июле 1969 года хошун Алашань-Юци был передан из состава Внутренней Монголии под юрисдикцию городского округа Увэй провинции Ганьсу, в июле 1979 года был возвращён в состав Внутренней Монголии. В апреле 1980 года был создан подчинённый правительству автономного района аймак Алашань, объединивший Алашань-Цзоци, Алашань-Юци и Эдзин.

Административное деление

Хошун Алашань-Юци делится на 3 посёлка и 2 сомона.

Отрывок, характеризующий Алашань-Юци

– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.