Эх-ушкье
Эх-ушкье (гэльск. each-uisge, [ɛxˈɯʃkʲə], букв. "водяная лошадь") — мифологические лошади в кельтской мифологии, живущие в море и способные передвигаться по водной поверхности. Схожи с келпи, но гораздо более зловредные. Их можно встретить почти в любом морском заливе или лохе.
Описание и истории
Эх-ушкье, обитающие в шотландском Хайлэнде, были названы фольклористкой Кэтрин Бриггз "возможно, наиболее опасными и злобными из всех водяных лошадей"[1]. В отличие от келпи, населяющих проточные водоемы, эх-ушкье живет в море или озере.[1] Эх-ушкье может принимать форму красивой лошади, пони, симпатичного мужчины или огромной птицы.[1] Человек может оседлать эх-ушкье в его лошадином обличии, но в безопасности он только вдали от моря. Однако мельчайший признак или запах воды будет значить смерть всадника: кожа эх-ушкье станет клейкой, и животное немедленно устремится в самую глубокую часть водоема вместе со своей жертвой. Когда человек утонет, эх-ушкье раздирает его на части и пожирает все тело, за исключением печени, которая потом плавает по поверхности воды.[1]
Об одном озере неподалеку от Аберфелди рассказывают следующую историю:
|
В один воскресный полдень семь маленьких девочек и мальчик гуляли по берегу озера и увидели пасущегося пони. Одна из девочек села на него верхом, потом вторая, третья, и так далее, пока у него на спине не оказались все семеро. Мальчик заметил, что пони удлиняется по мере того, как на нем становится все больше всадниц, и спрятался за утесом на берегу. Пони повернулголову и заметил его, и стал звать: "Иди сюда, паршивый мальчишка, садись ко мне на спину!" Мальчик не садился, и пони стал за ним гоняться. Девочки у него на спине кричали, но не могли оторвать от него руки. Так и не поймав мальчика, пони направился вместе с девочками в озеро, и наутро на берег выбросило семь детских печенок.[2] | 
|
В своем человеческом обличье он является симпатичным мужчиной, и его можно отличить от обычного человека только по водорослям [3] или большому количеству песка и грязи в его волосах.[4] По этой причине в Хайлэнде часто опасались встречи с одинокими животными или людьми на берегу заливов или озер, где, как считалось, жили эх-ушкье.
В Льюисе у пресноводного озера Loch-à-Mhuileinn ("Мельничный Лох") имеется небольшой холм Cnoc-na-Bèist ("Бугорок Чудовища"), на котором эх-ушкье, пытавшийся соблазнить одну женщину, был убит её братом.[4]
Помимо людей, эх-ушкте похищал коров и овец, и его можно было выманить из воды запахом жареного мяса. В книге Маккэя More West Highland Tales имеется следующая история:
|
|
Один кузнец с острова Разей потеряд из-за эх-ушкье дочь. Чтобы отомстить, он со своим сыном поставил кузню на берегу озера и выковал множество больших крюков. Потом они зажарили овцу и раскалили крюки докрасна. Над водой сгустился туман, и из глубины поднялся эх-ушкье и схватил овцу. Кузнец с сыном вонзили в него раскаленные крюки и после короткой схватки, убили. Утром от животного ничего не осталось, кроме желеподобной субстанции. |
|
Происхождение
Эх-ушкье с острова Скай был описана Гордоном в 1995г. как имеющий клюв, как у попугая, и это, вкупе с его обычаем неожиданно нырять, могло появиться ри невымышленных встреч с морскими черепахами, такими, как, например, кожистая черепаха.[5]
Напишите отзыв о статье "Эх-ушкье"
Ссылки
- ↑ 1 2 3 4 Briggs, Katharine. An Encyclopedia of Fairies, Hobgoblins, Brownies, Boogies, and Other Supernatural Creatures. — Harmondsworth, Middlesex: Penguin Books, 1976. — P. 115–16. — ISBN 0-394-73467-X.
- ↑ Н. Горелов (редактор) (2005), Волшебные существа: Энциклопедия, ISBN 5-352-01569-6
- ↑ Varner, Gary R. (2007), [www.questia.com/library/120078646/creatures-in-the-mist-little-people-wild-men-and Creatures in the Mist: Little People, Wild Men and Spirit Beings around the World: A Study in Comparative Mythology], Algora, с. 24, ISBN 978-0-87586-545-4, <www.questia.com/library/120078646/creatures-in-the-mist-little-people-wild-men-and> – с помощью Questia Online Library (требуется подписка)
- ↑ 1 2 MacPhail, Malcolm (1896). «Folklore from the Hebrides». Folklore 7 (4): 400–04. DOI:10.1080/0015587X.1896.9720386.
- ↑ Parsons, E.C.M. (2004). «Sea monsters and mermaids in Scottish folklore: Can these tales give us information on the historic occurrence of marine animals in Scotland?». Anthrozoos: A Multidisciplinary Journal of The Interactions of People & Animals 17 (1): 73–80.
Внешние ссылки
- [myfhology.narod.ru/monsters/agiski.html Мифологическая энциклопедия]
Отрывок, характеризующий Эх-ушкье
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
