Эчегарай-и-Эйсагирре, Хосе

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эчегерай-и-Эйсагирре»)
Перейти к: навигация, поиск
Хосе Эчегерай-и-Эйсагирре
исп. Echegaray y Eizaguirre, José
Место рождения:

Мадрид, Испания

Место смерти:

Мадрид, Испания

Язык произведений:

испанский

Премии:

Нобелевская премия по литературе (1904)

Хосé Эчегарáй-и-Эйсаги́рре (исп. José Echegaray y Eizaguirre), (19 апреля 1832, Мадрид — 14 сентября 1916, Мадрид) — испанский драматург, лауреат Нобелевской премии по литературе 1904 года.





Биография

Ранние годы

Хосе Эчегарай-и-Эйсагирре родился 19 апреля 1832 года в Мадриде в баскской семье. В трёхлетнем возрасте вместе с родителями он перебрался в Мурсию — небольшой городок у побережья Средиземного моря.

Высшее образование Хосе получил в Мурсийском институте, где преподавал его отец — профессор греческого языка. Обучаясь в институте, Эчегарай увлекался латинским и греческим языками, изучал естественную историю. Он окончил учёбу в возрасте 14 лет, получив степень бакалавра философских наук, а потом вернулся в Мадрид. Здесь он начал изучать математику в Техническом училище, которое окончил в 1853 году. По окончании училища Эчегарай несколько лет работал инженером, а затем — преподавателем прикладной и теоретической математики в Техническом училище. Получил известность как автор ряда статей и монографий по этим дисциплинам.

Научная и политическая деятельность

Кроме математики, Эчегарай занимался исследованиями в области геологии и политической экономики, увлекался театральным искусством. Большое впечатление на него произвело то, что примерно в 1863 году его младший брат Мигель написал пьесу, поставленную на сцене любительском театре. Это событие во многом предопределило круг интересов будущего драматурга.

С середины 1860-х годов Эчегарай стал участвовать и в политической жизни Испании. После событий «Славной революции» 1868 года и низложения королевы Изабеллы II он занял пост министра общественных работ, а впоследствии — через год — министра торговли. В 1869 году Эчегарай был избран в парламент Испании, где впоследствии занимал различные посты, по его инициативе был также создан Банк Испании.

Литературная деятельность

В 1874 году, после реставрации монархии Бурбонов в Испании, Эчегарай эмигровал во Францию. Здесь он поселился в Париже, где полностью посвятил себя литературным и театральным интересам. В Париже он пробыл недолго и в том же году возвратился в Мадрид, где написал свою первую пьесу «Чековая книжка», использовав творческий псевдоним Айасека-и-Эйсагир. Оставив научную и политическую деятельность, с этого момента он занимался только написанием драматургических произведений. Из-под пера Эчегарая выходило в среднем по две-три пьесы в год. Эти пьесы часто ставились на сценах испанских театров, принося своему автору большую популярность.

Из 60 пьес Эчегарая почти половина была написана в стихотворной форме, как например, романтическая драма «Жена мстителя» (исп. La esposa del vengador, 1874), первая пьеса, принесшая драматургу известность. Ещё больший успех имела пьеса «В рукоятке шпаги» (исп. En el puño de la espada, 1875). В 1877 году Эчегарай начал работу над пьесой «Безумие или святость» (исп. О locura o santidad), главный герой которой был объявлен безумцем только из-за его нетипичных черт характера — честности, прямоты, неподкупности. Пьеса была переведена на английский язык, после чего прочитавший её Джордж Бернард Шоу высоко оценил творчество Эчегарая, сказав, что, по его мнению, тот относится к «школе Фридриха Шиллера, Виктора Гюго со свойственными им категоричностью, истинным трагизмом…».

Начиная с пьесы «Сын донa Хуана» (исп. El hijo de Don Juan, 1892) творчество Эчегарая приобрело реалистические черты. В упомянутой пьесе было отчётливо заметно влияние Генриха Ибсена, в частности, его пьесы «Привидения». Критики восприняли «Сына донa Хуана» сравнительно холодно, и только тот же Бернард Шоу отозвался о ней благосклонно, отметив, «…что сюжет „Привидений“ получил новую национальную трактовку, однако сохранил прежнюю мораль».

Самым же известным произведением Эчегарая стала пьеса «Великий Галиото» (исп. El gran Galeoto), написанная в 1881 году. Её центральной темой стали ложь и клевета, принесшие вред ни в чём не повинным людям. По мнению искусствоведа Федерико де Ониса, «эти пьесы… с мастерством и эффектностью воспроизводят традиционные темы и конфликты, которые и составляют суть драмы». На русский язык, под заглавием «Галеотто, или Мелочи жизни», её впервые перевёл А. М. Герсон; за несколько месяцев до смерти последнего пьеса была разрешена цензурой к постановке в театре[1].

Пик славы Эчегарая пришёлся на 1890-е годы. В 1894 году драматурга избрали в Испанскую Королевскую академию. В то же время ряд молодых испанских литераторов, вошедших в историю как «Поколение 98 года», резко выступили против Эчегерая, находя его пьесы чересчур сентиментальными и неактуальными, упрекали в подражании Ибсену.

В 1904 году Эчегарай совместно с Фредериком Мистралем получил Нобелевскую премию по литературе с формулировкой «за многочисленные заслуги в возрождении традиций испанской драмы». В приветственной речи лауреату, который не смог посетить церемонию, член Шведской академии С. Д. Вирсен, сказал, что «подобно мастерам старой испанской драмы, Эчегерай совмещает в своем творчестве единство богатого воображения и утонченного художественного вкуса». В 1912 году Эчегарай был награждён рыцарским орденом Золотого руна.

Драматург ушёл из жизни 14 сентября 1916 года в Мадриде. Ему было 84 года.

Мнения критиков по поводу творчества Эчегарая рознятся. Одни полагают, что он явил собой связующее звено между классической и современной испанской драмой, другие, напротив, находят его творчество свидетельством упадка испанского театра конца XIX века. По мнению американского литературоведа В. Ньюберри, Эчегарай оказал значительное влияние на Луиджи Пиранделло, и оба они в своих произведениях подвергали романтизм «сатирическому осмеянию, тем самым предвосхищая упреки критики в приверженности к этому направлению».

Русские издания

  • Драматурги — лауреаты Нобелевской премии. М.: Панорама, 1998

Напишите отзыв о статье "Эчегарай-и-Эйсагирре, Хосе"

Ссылки

Литература

  • O locura o santidad, drama en tres actos y en prosa. Madrid, 1877;
  • Shay F. (ed.), Twenty-five Short Plays, 1925;
  • L.A. Modern Spanish Literature, 1929.

Примечания

  1. А. Е. Ельницкий. Герсон, Александр Максимович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.М., 1896—1918.


Отрывок, характеризующий Эчегарай-и-Эйсагирре, Хосе

– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!