Эчмиадзинский монастырь

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Монастырь
Эчмиадзинский монастырь
Էջմիածին

Эчмиадзинский собор
Страна Армения
Местоположение Вагаршапат
Конфессия ААЦ
Реликвии и святыни
  • Частица Ноева Ковчега,
  • Гегард - Копье (пронзившее Христа),
  • Десницы св. Григория Просветителя
Состояние идеальное
Координаты: 40°09′42″ с. ш. 44°17′28″ в. д. / 40.161769° с. ш. 44.291164° в. д. / 40.161769; 44.291164 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.161769&mlon=44.291164&zoom=12 (O)] (Я)

Эчмиадзинский монастырь (арм. Էջմիածնի Մայր Տաճար, от др.-арм. Էջ Միածինն [ɛːʤ miɑʦʼinn] — «Сошествие Единородного»[1]) — монастырь Армянской апостольской церкви, местонахождение престола Верховного Патриарха Католикоса Всех Армян в 303—484 гг., и снова с 1441 года. Расположен в городе Вагаршапат, Армавирская область, Армения. Входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.





История

В этом древнем монастырском комплексе расположены Эчмиадзинский кафедральный собор и богословские учебные заведения. Деревянный собор был впервые построен в 303 году (вскоре после введения в Армении христианства как государственной религии)[2] и затем перестроен в камне в V и VII веках. — в 1869 году. В Эчмиадзине также находятся храм святой Рипсимэ (618), купольная базилика Гаянэ (630, реставрирована в 1652) с трёхарочным гавитом (1683), церковь Шокагат (1694). В соборе расположен музей с коллекцией произведений средневекового декоративно-прикладного искусства (основан в 1955).

Эчмиадзинский монастырь является резиденцией Католикоса Всех Армян.

Трёхъярусная колокольня была построена в 1653—1658 гг. Шестиколонные ротонды с трех сторон появились в XVIII веке.

В интерьере собора есть фрески, созданные на рубеже XVII и XVIII веков (Овнатан Нагаш), а также в конце XVIII века (О. Овнатанян). В комплекс монастыря входят трапезная (первая половина XVII века), гостиница (середина XVIII века), дом Католикоса (173841), школа (1813), каменный водоём (1846) и другие постройки.

Побывавший в XVIII веке в монастыре греческий митрополит Хрисанф Неопатрасский в своем «Объяснении» генерал-фельдцейхмейстеру князю Платону Александровичу Зубову, говоря о Католикосе и монастыре отмечал:

«Сей Патриарх великую имеет силу во всех тех местах, и почти вся нация повинуется его повелениям. Он почти самовластен. О монастыре том могу сказать, что нет в свете его богатее, разве монастырь Св. Иоанна Лорета , в папском владении состоящий, и собственные папские сокровища с сим армянским монастырем могут сравняться. В нем находится великое множество монахов и архиереев, ибо при каждой должности монастырской начальником должен быть один из архиереев и от мала до велика все богаты. Сокровище монастыря сего неизвестно где хранится, но, кажется, содержат его в подземных местах для безопасности[3]»

В 1827 году окрестности Эчмиадзина были разорены кызылбашским полководцем Гассан-ханом. 8 июня 1827 года синклит армянского духовенства приветствовал колокольным звоном фельдмаршала И. Ф. Паскевича, деблокировавшего монастырь. Второй раз в ходе Персидской кампании Эчмиадзинский монастырь был спасён в августе 1827 года генералом А. И. Красовским. Под его началом сражались и армянские добровольческие отряды, сформированные тифлисским епископом Нерсесом Аштаракеци. В 1828 году по Туркманчайскому договору Эчмиадзин вошёл в состав Российской империи.

В Российском законодательстве проведён был принцип, согласно которому

«Эчмиадзинский верховный Патриарх избирался всем гайканским народом армяно-григорианского исповедания по установленному порядку, независимо от места проживания отдельных членов народа[4]»

В 1869 году у собора появилась ризница. Она была пристроена с восточной стороны и используется для хранения церковной утвари и драгоценных реликвий.

12 июня 1903 года был издан указ о конфискации имущества Армянской апостольской церкви[5]. Согласно закону, всё недвижимое имущество (включая территорию Эчмиадзинского монастыря) и капитал, принадлежавшие Армянской церкви и духовным учреждениям, переходили в ведение государства. Из доходов от конфискованного имущества и денежных средств выделялась доля их прежнему владельцу — армянским духовным учреждениям. Ограблением Эчмиадзина руководил Эриванский вице-губернатор Накашидзе, будущий бакинский губернатор.

Католикос Мкртич I возглавил массовую протестную кампанию армянского народа, которая увенчалась успехом: 1 августа 1905 Николай II подписал указ о возвращении Армянской церкви конфискованного имущества; одновременно разрешалось вновь открыть армянские национальные школы.

В 1915 году братия Эчмиадзинского монастыря оказывала самоотверженную помощь беженцам из Западной Армении.

В советское время в Эчмиадзине построены многочисленные жилые дома и общественные здания. В 1965 году в Эчмиадзине был возведён памятник жертвам Геноцида 1915-22 годов.

См.также

Напишите отзыв о статье "Эчмиадзинский монастырь"

Примечания

  1. [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%A1%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%8C%20%D0%B8%D0%B7%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%B8%D1%81%D0%BA%D1%83%D1%81%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0/%D0%AD%D1%87%D0%BC%D0%B8%D0%B0%D0%B4%D0%B7%D0%B8%D0%BD/ Словарь изобразительного искусства](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2844 дня))
  2. Эчмиадзин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  3. [www.vostlit.info/Texts/rus8/Hrisanf/frametext.htm Путешествия по Востоку в эпоху Екатерины II. М. Восточная Литература. 1995 стр-270]
  4. И. Ильинский Автономия. - I дополнительный том Энциклопедического словаря Гранат, М., 1935.
  5. Пролоббированный главноначальствующим Кавказского наместничества князем Г. С. Голицыным.

Литература

Ссылки

  • [www.press.uchicago.edu/Images/Chicago/hewsen255.html The Monastery of Ejmiatsin, c. 1660, c. 1890, c. 1990]


Отрывок, характеризующий Эчмиадзинский монастырь

– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.