Эшимканов, Мелис Асаналиевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эшимканов»)
Перейти к: навигация, поиск
Мелис Асаналиевич Эшимканов
 
Рождение: 9 декабря 1962(1962-12-09)
Казарман, Тогуз-Тороуский район, Джалал-Абадская область, Киргизская ССР, СССР
Смерть: 15 сентября 2011(2011-09-15) (48 лет)
Бишкек, Киргизия
Место погребения: Ала-Арчинское кладбище
Отец: Эшимканов Асаналы
Мать: Саадат
Супруга: 1.Айгул

2.Асель

Дети: 2 сына, 2 дочери
Образование: Кыргызский государственный университет
Профессия: журналист
Деятельность: публицист, редактор

Мелис Асаналиевич Эшимканов (9 декабря 1962, с. Казарман, Джалал-Абадская область — 15 сентября 2011 года, Бишкек) — кыргызский общественный деятель, журналист, публицист. Писал на кыргызском и русском языках.





Детство и юность

Мелис Асаналиевич Эшимканов родился 9 декабря 1962 г. в селе Казарман Тогуз-Тороуского района Джалал-Абадской области Кыргызской Республики. Вырос в городе Фрунзе. Его отец Асаналы Эшимканов был врачом, мать Саадат была медсестрой. В 1985 году окончил факультет журналистики Кыргызского государственного университета им. 50-летия СССР (ныне — Кыргызский национальный университет имени Джусупа Баласагына).

Трудовая деятельность

Трудовую деятельность начал в 1979 году транспортировщиком 3 разряда Приборостроительного завода им. 50-летия Киргизской ССР.

С 1979 по 1980 годы работал установщиком декораций 2 разряда Республиканского телецентра.

После окончания ВУЗа в 1985 году работал редактором Главной редакции молодёжного вещания Госкомитета Киргизской ССР по телевидению и радиовещанию.

С 1985 года до 1989 года — собственный корреспондент, заведующий отделом газеты «Ленинчил жаш» Органа ЦК ЛКСМ Киргизии.

С 1989 года по 1990 год работает ответственным секретарем редакции газеты «Комсомолец Киргизии» ЛКСМ.

1990—1991 — инструктор идеологического отдела ЦК ЛКСМ Киргизии.

В 1991 году был главным редактором газеты «Жаштык Жарчысы» ЦК ЛКСМ Киргизии. Затем приватизировал данную бывшую комсомольскую молодёжную газету, назвав газетой «Асаба».

Как известно, после безуспешного путча (ГКЧП) в Москве в августе 1991 г., Кыргызстан запретил деятельность КПСС и ВЛКСМ на территории республики (сентябрь 1991 г.). Имущество бывших комсомольцев приватизировалось в течение 1991-92 гг.

В период с января 1992 года по апрель 2001 года — главный редактор, обозреватель, менеджер ОсОО «Асаба».

Бывший режим президента Аскара Акаева вынудил Мелиса Эшимканова оставить данную независимую газету.

С 2001 года по 2005 год — главный редактор, обозреватель ОсОО РОПГ «Агым».

В апреле 2005 года избран депутатом Жогорку Кенеша Кыргызской Республики третьего созыва.

В ноябре 2007 назначен генеральным директором Национальной Телерадиовещательной корпорации Кыргызской Республики — НТРК.

6 ноября 2009 назначен председателем наблюдательного совета Фонда развития Кыргызстана. Данный фонд был под непосредственным влиянием Максима Бакиева, сына тогдашнего президента Кыргызстана.

В результате народной революции 7 апреля 2010 года, данный фонд был ликвидирован.

Затем на некоторое время Мелис Эшимканов отошёл от политики.

В сентябре 2011 г., Эшимканов собирался начать издание новой независимой газеты, которую он планировал назвать «Баягы Асаба».

Напишите отзыв о статье "Эшимканов, Мелис Асаналиевич"

Примечания

Был одним из активных участников первой народной революции 24 марта 2005 года, свергнувшей режим Аскара Акаева.

В 2005—2006 гг. — один из активных участников политической оппозиции против тогдашнего президента Курманбека Бакиева.

Сообщается, что Мелис Эшимканов извинялся за свою причастность к «команде» бывшего президента Курманбека Бакиева во время серий встреч с интеллектуальными кругами Кыргызстана весной и летом 2011 г.

15 сентября 2011 г., Мелис Эшимканов скончался в частной больнице в городе Бишкек на 48-м году жизни и похоронен на Ала-Арчинском кладбище.

Его считают одним из видных журналистов и политиков пост-советского Кыргызстана, внесших лепту в развитие местной свободной журналистики.

Ссылки

  • rus.azattyk.kg/archive/ky_domestic_News_in_Russian_ru/20110915/4795/7425.html?id=24329279
  • Эшимканов, Мелис — статья в Лентапедии. 2012 год.
  • www.kyrgyzonline.com/content/589967
  • www.medialaw.kg/?q=node/443
  • www.peoples.ru/state/politics/melis_eshimkanov./


Отрывок, характеризующий Эшимканов, Мелис Асаналиевич

А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.