Голаса, Эяль

Эяль Голаса
Общая информация
Родился	Нетания, Израиль
Гражданство
Рост	173 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	ПАОК
Номер	7
Карьера
Молодёжные клубы
?—2008	Бейтар Тубрук
Клубная карьера*
2008—2014	Маккаби (Хайфа)	128 (14)
2014—	ПАОК	22 (0)
Национальная сборная**
2010—2011	Израиль	7 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 6 апреля 2015. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 6 апреля 2015.

Эяль Голаса (ивр. ‏אייל גולסה‏‎; род. 7 октября 1991, Нетания) — израильский футболист, выступает за греческий клуб ПАОК и национальную сборную Израиля, играет на позиции центрального полузащитника.

Клубная карьера

Эяль Голаса начинал играть в футбол в клубе «Бейтар Тубрук» из Нетании, за который выступал в одной из низших футбольных лиг Израиля. Летом 2008 года перешёл в «Маккаби» из Хайфы, в премьер-лиге Израиля дебютировал 21 сентября 2008 года, выйдя на замену в матче с клубом «Бней Иегуда». В сезоне 2008/2009 регулярно выходил на замены, принял участие в 26 матчах чемпионата, забил один гол и помог «Маккаби» стать чемпионом страны.

В сезоне 2009/2010 Голаса стал чаще выходить в основном составе «Маккаби», хорошо проявил себя в матчах группового этапа Лиги чемпионов, попав в поле зрения европейских скаутов. В декабре 2009 года немецкая газета Bild писала, что в приобретении Эяля в летнее межсезонье 2010 года заинтересованы несколько клубов Бундеслиги, таких как мюнхенская «Бавария», дортмундская «Боруссия», леверкузенский «Байер» и «Хоффенхайм».

31 января 2010 года, в последний день зимнего трансферного окна, Голаса договорился о заключении контракта на четыре с половиной года с римским «Лацио». Сделка прошла без участия «Маккаби», с которым Эяля связывало лишь заключённое до наступления 18-летия предварительное соглашение, но профессиональный контракт так и не был подписан. Поступок игрока подвергся жёсткой критике у него на родине, в частности отмечалось, что для израильтянина неприемлемо выступать за клуб, известный связями с фашистским режимом Муссолини. Однако уже 5 февраля Голаса вернулся в распоряжение «Маккаби» и принёс извинения болельщикам и руководству клуба.

В июне 2014 года Голаса перешёл в греческий клуб ПАОК, заплативший за него 450 тысяч евро. С новым клубом он подписал контракт на три года. Голас дебютировал в составе ПАОКа 18 сентября 2014 года в матче группового этапа Лиги Европы против минского «Динамо», который его команда выиграла со счётом 6:1.

Сборная

Эяль Голаса выступал за молодёжные сборные Израиля различных возрастных категорий. Его дебют в первой национальной команде состоялся 2 сентября 2010 года в первом матче отборочного турнира к чемпионату Европы 2012 года со сборной Мальты, в котором он вышел на замену на 86-й минуте.

Статистика

Данные на 6 апреля 2015 года

Команда	Сезон	Чемпионат		Кубок		Еврокубки		Другие турниры		Всего
		Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы
Маккаби (Хайфа)	2008/09	27	1	5	0	0	0	6	0	38	1
	2009/10	16	6	4	0	10	2	0	0	30	8
	2010/11	26	2	3	0	2	0	4	1	35	3
	2011/12	24	3	2	0	12	2	0	0	38	5
	2012/13	30	2	0	0	0	0	3	0	17	1
	2013/14	5	0	0	0	6	2	0	0	11	2
ПАОК (Салоники)	2014/15	22	0	3	0	6	0	0	0	31	0
Всего за карьеру		150	14	17	0	36	6	13	1	216	21

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=35315 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.transfermarkt.com/eyal-golasa/profil/spieler/111965 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Голаса, Эяль

Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.