Олби, Эдвард

Эдвард Олби
Edward Albee
Фотография Карла Ван Вехтена (1961)
Дата рождения:	12 марта 1928(1928-03-12)
Место рождения:	Вашингтон, США
Дата смерти:	16 сентября 2016(2016-09-16) (88 лет)
Род деятельности:	прозаик, драматург
Годы творчества:	1958—2016

Э́двард О́лби (англ. Edward Albee; 12 марта 1928, Вашингтон — 16 сентября 2016, Монток) — американский драматург.

Биография

Родился 12 марта 1928 года в Вашингтоне и спустя две недели был усыновлен семьёй богатого владельца театральных залов, Ридом и Фрэнсис Олби. Окончил школу Чоат и немногим более года посещал Тринити-колледж в Хартфорде (шт. Коннектикут). Затем обосновался в Нью-Йорке, перебиваясь случайными заработками, служил клерком, барменом, продавцом книг и пластинок, работал для радио, хотя материально был обеспечен. Жил в Гринвич-Виллидж, пробовал себя в поэзии и прозе. Как драматург дебютировал в 1959 году, позднее выступал в поддержку перспективных драматургов через объединение Олби-Барр-Уайлдер.

В 1960 году выпустил первый сборник пьес, обозначив в предисловии к нему установку на «Необычное. Невероятное. Неожиданное».

Эдвард Олби является представителем т. н. «театра абсурда». Немотивированные столкновения персонажей и натуралистичные сценические эффекты передают в пьесах Олби бессмысленность современной жизни.

В них заметно влияние Э. Ионеско, и Олби охотно признает, что многим обязан французскому драматургу. За пьесу «Неустойчивое равновесие» (A Delicate Balance, 1966) получил ежегодную премию «Тони» и Пулитцеровскую премию (1967); в 1975 получил Пулитцеровскую премию за «Морской пейзаж» (Seascape, 1975), в 1994 — за пьесу «Три высокие женщины» (Three Tall Women, 1994), которая удостоилась также ряда наград, присуждаемых критиками-театроведами.

Творчество Олби говорит об одиночестве людей и их неспособности к взаимопониманию. В остроумных, живых диалогах писатель изображает человеческое общение как борьбу за самоутверждение. Наиболее ярко она воплощена в пьесе «Кто боится Вирджинии Вулф?» (Who’s Afraid of Virginia Woolfe?, 1962, премия «Тони»), где университетский профессор и его озлобленная жена на протяжении всего действия словесно распинают друг друга и двух несчастных гостей. Многообразие творческой манеры Олби выявляют такие разные пьесы, как метафизическая аллегория «Крошка Алиса» (Tiny Alice, 1964), отвечающая требованиям сюжетной драмы, и «Ящик и цитаты из председателя Мао» (Box — Mao — Box, 1968), где речь персонажей на сцене и бесплотные закулисные голоса скорее переплетаются, как музыкальные темы в контрапункте, нежели выстраиваются в сколько-нибудь связный диалог.

Ранние одноактные пьесы Олби, в отличие от более поздних трёхактных, были сначала поставлены в Европе, где их высоко оценили, и уже потом в США. Кроме перечисленных, Олби написал также пьесы «Что случилось в зоопарке» (The Zoo Story, 1959), «Смерть Бесси Смит» (The Death of Bessie Smith, 1960), «Фэм и Йем» (Fam and Yam, 1960), «Американская мечта» (The American Dream, 1961), «Дама из Дюбука» (The Lady from Dubuque, 1977) и «Человек с тремя руками» (The Man With Three Arms, 1983). Ему принадлежат инсценировки «Баллада о невесёлом кабачке» (The Ballad of the Sad Cafe, 1963) по повести Карсон Мак-Калерс, «Малькольм» (Malkolm) по роману Дж. Парди, «Завтрак у Тиффани» (Breakfast at Tiffany’s, 1966) по повести Трумена Капоте, переработка пьесы английского драматурга Джайлза Купера «Все в саду» (Everything in the Garden, 1967) и «Лолита» (Lolita, 1979) по роману В. В. Набокова, «Пьеса про младенца» (The Play About the Baby, 2000) и другие. Одно из последних произведений Олби — «Me, myself and I» («Я, я сам и моя персона») было поставлено в Нью-Йорке в 2010 году.

В 1996 году Олби получил награду Центра Кеннеди за плодотворно прожитую жизнь, в 1997 году президент Б. Клинтон вручил ему Национальную медаль за достижения в области искусства.

16 сентября 2016 года Эдвард Олби умер после непродолжительной болезни в своём доме в пригороде Нью-Йорка.

Интересные факты

• Эдвард Олби неоднократно приезжал в СССР, а в 1976 году на русском языке вышел его сборник пьес «Смерть Бесси Смит и другие пьесы». Несколько произведений Олби были поставлены на советской сцене.
• Эдвард Олби не скрывал своей гомосексуальности. Его спутник жизни, Джонатан Томас, скончался в 2005 году.

Пьесы

• Что случилось в зоопарке (The Zoo Story, 1958)
• Смерть Бесси Смит (The Death of Bessie Smith, 1959)
• Песочница (The Sandbox, 1959)
• Фэм и Йем (Fam and Yam, 1959)
• Американская мечта (The American Dream, 1960)
• Кто боится Вирджинии Вулф? / [ocr.krossw.ru/html/olbi/olbi-wulf-ls_1.htm «Не боюсь Вирджинии Вулф»] (Who’s Afraid of Virginia Woolfe?, 1961—1962)
• Баллада о невесёлом кабачке (The Ballad of the Sad Cafe, 1963; по повести Карсон Маккалерс)
• Крошка Алиса (Tiny Alice, 1964)
• Малкольм (Malcolm, 1965; по роману Джеймса Парди)
• Неустойчивое равновесие (A Delicate Balance, 1966)
• Завтрак у Тиффани (Breakfast at Tiffany’s, 1966; по роману Трумена Капоте)
• Всё в саду (Everything in the Garden, 1967)
• Ящик и цитаты из председателя Мао Цзэдуна (Box and Quotations from Chairman Mao Tse-Tung, 1968)
• Всё кончено (All Over, 1971)
• Морской пейзаж (Seascape, 1974)
• Слушая (Listening, 1975)
• Подсчитывая пути (Counting the Ways, 1976)
• Дама из Дюбюка (The Lady from Dubuque, 1977—1979)
• Лолита (Lolita, 1981; по роману Владимира Набокова)
• Человек с тремя руками (The Man With Three Arms, 1981)
• Найдя солнце (Finding the Sun, 1983)
• Пьеса о браке (Marriage Play, 1986—1987)
• Три высокие женщины (Three Tall Women, 1990—1991)
• Пьеса Лорки (The Lorca Play, 1992)
• Фрагменты (Fragments, 1993)
• Пьеса о младенце (The Play About the Baby, 1996)
• Оккупант (Occupant, 2001)
• Коза, или Кто такая Сильвия? (The Goat, or Who Is Sylvia?, 2002)
• Тук! Тук! Кто там!? (Knock! Knock! Who’s There!?, 2003)
• Питер и Джерри (Peter & Jerry, 2004). Акт первый: Домашняя жизнь; Акт второй: Что случилось в зоопарке (с 2009 — Дома в зоопарке / At Home at the Zoo)
• Я как таковой и я (Me Myself and I, 2007)

Награды

• «Кто боится Вирджинии Вулф?» (Who’s Afraid of Virginia Woolfe?, 1962), премия «Тони»
• За пьесу «Неустойчивое равновесие» (A Delicate Balance, 1966) получил ежегодную премию «Тони» и Пулитцеровскую премию (1967)
• В 1975 получил Пулитцеровскую премию за «Морской пейзаж» (Seascape, 1975)
• В 1994 — за пьесу «Три высокие женщины» (Three Tall Women, 1994), которая удостоилась также ряда наград, присуждаемых критиками-театроведами
• В 1996 Олби получил награду Центра Кеннеди за плодотворно прожитую жизнь
• В 1997 президент Б. Клинтон вручил ему Национальную медаль за достижения в области искусства
• «Коза, или Кто такая Сильвия», была в 2000 году выдвинута на премию «Тони»

Экранизации

• «Кто боится Вирджинии Вулф?» (фильм 1966 года);
• «Кто боится Вирджинии Вулф?» (фильм-спектакль 1992 года).

Литература

• Злобин Г. [ocr.krossw.ru/html/olbi/zlobin-olbi-ls_1.htm Пограничье Эдварда Олби] // Олби Э. «Смерть Бесси Смит» и другие пьесы. М.: Прогресс, 1976.

Ссылки

• [www.krugosvet.ru/articles/89/1008943/1008943a1.htm Статья в энциклопедии Кругосвет]
• [ocr.krossw.ru/html/olbi/ Эдвард Олби] [ocr.krossw.ru/ в Библиотеке OCR]
• [biblioteka.teatr-obraz.ru/node/141 Эдвард Олби] [biblioteka.teatr-obraz.ru/ в Театральной библиотеке]
• [www.svoboda.org/ll/man/0602/ll.060302-1.asp Радио Свобода]

Отрывок, характеризующий Олби, Эдвард

– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.