Южанов, Илья Артурович

Илья Артурович Южанов
Министр по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства
31 мая 1999 года — март 2004 года
Глава правительства:	Михаил Михайлович Касьянов Владимир Владимирович Путин Сергей Вадимович Степашин
Президент:	Владимир Владимирович Путин Ельцин Борис Николаевич
Министр по земельной политике, строительству и жилищно-коммунальной реформе
5 мая 1998 года — август 1998 года
Глава правительства:	Сергей Владиленович Кириенко
Президент:	Ельцин Борис Николаевич
Председатель Государственного комитета РФ по Земельным ресурсам и землеустройству
апрель 1997 года — май 1998 года
Глава правительства:	Виктор Степанович Черномырдин
Президент:	Ельцин Борис Николаевич
Рождение:	7 февраля 1960(1960-02-07) (64 года) Ленинград
Супруга:	Ольга Владимировна Южанова
Дети:	Артур, Антонина, Татьяна
Образование:	Ленинградский государственный университет им. А. А. Жданова
Учёная степень:	кандидат экономических наук (1989)
Профессия:	экономист
Награды:	Заслуженный экономист Российской Федерации (2000)

Илья Артурович Южанов, экономист, государственный деятель.

Член Правительства Российской Федерации в течение 8 лет (1997—2004). Председатель Совета потребителей по вопросам деятельности ОАО «РЖД» и его дочерних зависимых обществ.

Родился 7 февраля 1960 года в Ленинграде.

Учёба

Закончил Ленинградскую среднюю школу № 4 (сейчас — школа им. Жака-Ива Кусто) в 1977 году.

Поступил на экономический факультет Ленинградского государственного Университета им. Жданова (отделение политэкономии), закончил его в 1982 году с красным дипломом (кафедра экономики современного капитализма, зав. кафедрой — профессор Дёмин А. А.).

Там же в 1989 году закончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию по теме: «Международные экономические отношения современного капитализма: проблема первичности. Политэкономический анализ».

Владеет французским и английским языками.

Биография

После выпуска преподавал в Ленинградском институте Культуры, других ВУЗах. Участвовал в экономическом кружке, в составе которого были молодые специалисты (А. Чубайс, А. Кудрин, А. Илларионов, А. Миллер и др), искавшие пути выхода из складывающейся в народном хозяйстве ситуации.

В 1990 пришел на работу в Исполком Ленсовета, в Комитет по экономической реформе (председатель — А. Чубайс), работал до 1991 года в должности главного специалиста. В 1991 стал начальником Отдела рыночного реформирования Комитета по экономическому развитию. В 1992 — заместитель председателя этого Комитета, в 1993 — Первый заместитель председателя. Курировал вопросы приватизации, рынка недвижимости, демонополизации, инвестиций.

В 1994 году стал председателем Комитета по земельным ресурсам и землеустройству Мэрии Петербурга (Мэр А. Собчак). В короткий срок под его руководством создана первая в России единая автоматизированная система учета объектов недвижимости и государственной регистрации прав на них. Завершил создание автоматизированного земельного кадастра города, обеспечил регулярное поступление в бюджет земельных платежей и налогов на недвижимость, разработал нормативную базу, процедуры и технологии государственной регистрации прав на недвижимость и государственного земельного кадастра.

7 мая 1997 года назначен Председателем Государственного комитета по земельным ресурсам и землеустройству РФ (РОСКОМЗЁМ).

С 5 мая 1998 года — министр по земельной политике, строительству и жилищно-коммунальной реформе.

С 31 мая 1999 года по март 2004 года — министр по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства.

Затем занимает ответственные посты в советах директоров крупнейших российских предприятий: НОМОС-банка и банка «Открытие», Кировского Завода, ОАО «Полиметалл», ОАО «Уралкалий», АЛРОСА, ОАО «Полюс Золото».

Лауреат Национальной премии «Директор года» в 2010 и 2012 годах.

Лауреат Всероссийcкой премии финансистов «Репутация» 2014 года в номинации «Лучший независимый директор финансового рынка».

С 25 января 2016 г. возглавляет Совет потребителей по вопросам деятельности ОАО «РЖД» и его дочерних зависимых обществ.

Отрывок, характеризующий Южанов, Илья Артурович

– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.