ЮМЗ-6

ЮМЗ-6а
Назначение	сельскохозяйственный универсально-пропашной и транспортный
Тип движителя	колёсный
Тяговый класс, тс	1,4
Расположение
Кабина:	сзади
Двигатель:	спереди
Основные размеры
Длина, мм	4140
Ширина, мм	1884
Высота, мм	2750
Двигатель
Марка двигателя	Д-65, Д-242-71
Мощность, л.с. (кВт)	60 – (Д-65) 45,6 – (Д-242-71)
Трансмиссия
Тип трансмиссии	механическая,5 передач переднго хода,1заднего,повышеные и пониженые ступени
Подвеска и управление
Тип подвески	задних колёс - жесткая, передних колёс - пружинная
Способ управления поворотом	передними колёсами
Тормоза	сухие дисковые
Оборудование
Гидрооборудование	раздельно-агрегатная гидронавесная система
Электрооборудование	12-ти вольтовое
Модельный ряд

ЮМЗ-6 — марка серии универсальных колёсных тракторов сельскохозяйственного и промышленного назначения, выпускавшегося Южным машиностроительным заводом c 1970 по 2001 годы в нескольких различных модификациях, отличающихся друг от друга. Первый экземпляр машины выпущен в 1966 году.

Трактор ЮМЗ-6 создан на базе трактора МТЗ-5, выпускавшимся на Южном машиностроительном заводе с 1958 года. Трактор ЮМЗ-6 в большей степени сохранил преемственность конструкции трактора МТЗ-5, нежели МТЗ-50. ЮМЗ-6 один из самых простых и надежных тракторов СССР.

В 1974 году СССР продал Швеции документацию на ЮМЗ-6. В 1976-1982 годах в Швеции производился Volvo BM-700, который является глубокой модернизацией ЮМЗ-6.

Модификации

В семействе тракторов ЮМЗ-6 существовали, помимо прототипов, четыре модификации:

• ЮМЗ-6 (1970-1978)
• ЮМЗ-6А (1978-1986)
• ЮМЗ-6К (1986-1993)
• ЮМЗ-6АК (1993-2001)

Кроме того, литерами Л и М обозначались модификации, отличающиеся способом запуска дизеля: Л — пусковым двигателем, М — электростартером.

ЮМЗ-6Л (М)

Тракторы первой серии, во многом повторяющие конструкцию МТЗ-5. На этих тракторах устанавливались капоты со скругленной решёткой радиатора.

ЮМЗ-6АЛ (АМ)

Тракторы получили регулируемую по высоте и углу наклона рулевую колонку, видоизмененную панель приборов в кабине, новый прямоугольный капот, а также изменения в механизмах тормоза.

ЮМЗ-6КЛ (КМ)

Промышленная модификация трактора ЮМЗ-6А, отличающаяся отсутствием задней сельскохозяйственной навесной системы и имеющие места крепления для рабочего оборудования экскаватора и бульдозера. После снятия ЮМЗ-6А с производства модель ЮМЗ-6К, ставшая базовой, получила и сельскохозяйственную модификацию. Получил новую кабину с улучшенной обзорностью.

ЮМЗ-6АКЛ (АКМ)

Выпускался с 1978 года. Получил новую гидравлическую систему с силовым и позиционным регулятором.

Конструкция

Тракторы ЮМЗ-6 имеют классическую полурамную компоновку. В несущий остов входят корпус трансмиссии, корпус муфты сцепления, полурама. На полураме установлен двигатель, передний мост.

• Двигатель четырехтактный дизель, без турбонаддува
  • Д-65 мощностью 60 л.с, рабочим объемом 4,94 л.
  • Д242-71 мощностью 62 л.с, рабочим объемом 4,75 л.
• Номинальная частота вращения 1800 об/мин.
• Муфта сцепления сухого типа, двухпоточная.
• Коробка передач с подвижными шестернями пятиступенчатая. На части тракторов установлен редуктор-удвоитель числа передач.
• Задний мост с механической блокировкой дифференциала.
• Масса машины 3400, 3700, 3900 кг.

Основные отличия тракторов ЮМЗ-6 и МТЗ-50 (МТЗ-80)

Тракторы МТЗ-50 (МТЗ-80) и ЮМЗ-6 принадлежат к одному семейству «Беларусь» и являются развитием одной базовой модели - МТЗ-5. Их конструкция имеет много одинаковых решений и взаимозаменяемых деталей, но исполнение ряда узлов и агрегатов существенно отличается:

Узел	МТЗ-50 (МТЗ-80)	ЮМЗ-6
Передний мост	Портальный с жёсткой подвеской колёс	Портальный с жёсткой подвеской колёс
Муфта сцепления	Однопоточная	Двухпоточная
Управление КПП и редуктором	Двумя рычагами	Одним рычагом
Привод ВОМ	Переключаемый: двухскоростной независимый или синхронный	Двухскоростной полунезависимый
Гидронавесная система	Раздельно-агрегатная с автоматическим регулированием глубины пахоты и сцепного веса	Раздельно-агрегатная без автоматизации
Регулирование колеи задних колёс	Плавное	Плавное
Рулевая колонка	Нерегулируемая (для МТЗ-80 регулируемая по высоте и углу установки)	Регулируемая по высоте и углу установки

Отрывок, характеризующий ЮМЗ-6

Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.