В Викитеке есть оригинал текста по этой теме.
Юань-ши (
кит. упр. 元史,
пиньинь:
yuánshǐ) — одна из 24-х официально признанных
официальных историй Китая, повествующая о
Юаньской династии.
По установившемуся обыкновению, история династии пишется сменившей её династией. История династии Юань была составлена под руководством Сун Ляня (1310—1381), конфуцианского учёного и литератора, сподвижника первого императора династии Мин, Хунъу (правл. 1368-98).
Структура
«Юань ши» содержит в себе изложение событий царствования императоров предыдущей династии (то есть Юань) в хронологическом порядке, описания обрядов и обычаев, состояния администрации, военного дела, экономики и торговли, географии, календаря, наук и искусств в период от Чингисхана и до последнего императора Юань, а также сведения о других народах, с которыми имела контакты династия. Следуя традиции Ши цзи (1 в. до н. э.) и последующих хроник, материал оформлен в четыре классических раздела:
- «Бэньцзи» 本紀 — «Основные записи», собственно анналы правлений монгольских ханов;
- «Бяо» 表 — «Таблицы»: хронологические и генеалогические таблицы;
- «Чжи» 志 — «Трактаты» или монографические работы о разных областях жизни и администрации государства при данной династии;
- «Лечжуань» 列傳 — «Жизнеописания знаменитых»: биографии всех выдающихся деятелей того времени.
Составители «Юань ши» довольно мало писали от себя, в основном они редактировали и компилировали тексты на китайском языке, созданные в период Юань. Причем их редакторская работа была иногда сведена к минимуму — в тексте «Юань ши» сохранено очень много оригинальных документов юаньской эпохи (указов императоров, докладов правительственных органов, надгробных надписей на могилах выдающихся государственных деятелей Юань и т. д.).
Составление
Текст «Юань ши» составлялся большим коллективом авторов, редакторов и сводчиков под общим руководством Сун Ляня и Ван Вэя zh:王禕 (1321—1372). Работа была начата в марте 1369 г., то есть лишь через несколько месяцев после изгнания монголов из столицы Даду (Пекина). Уже через полгода текст династийной истории в составе 159 цзюаней был представлен императору. Однако эта работа была признана недостаточной и неполной, поэтому составление «Юань ши» было продолжено — были дописаны новые цзюани почти по всем разделам, скомпилированы со старыми и проведена редакторская работа по совмещению всего этого, итого в окончательной, второй, редакции «Юань ши» оказалось 210 цзюаней. В июле 1370 г. работа была окончена и одобрена императором. Поспешность написания «Юань ши» стала объектом поздней критики: так, Цянь Дасинь 錢大昕 (1728—1804, эп. Цин) отмечал, что среди династийных историй всех времён «Юань ши» является худшей по качеству.
Источники
Спешка в составлении, затем необходимость в новой дополнительной работе и новом редактировании «Юань ши», привела к тому, что в тексте её нередки ошибки-описки, пропуски и искажения, а также дублирование целых разделов . Впрочем, в сообщениях «Юань ши», часто с искаженными транскрипциями иноземных и варварскими для китайца названиями имен и местностей, с нередкими перестановками событий и искаженной хронологией, все равно проглядывают реальные документы эпохи Чингисхана и его преемников, которые трудолюбивые компиляторы хроники сумели раздобыть где только можно — в том числе в ходе рискованной экспедиции во враждебную Монголию.
Этот упор на документы привел к ещё одной особенности — сведения в разделе жизнеописаний знаменитых личностей более информативны и достоверны (конечно, с необходимой поправкой на известные штампы китайского жанра эпитафий «добродетельным чиновникам»), чем в «Основных записях». Частично это связано с тем, что масштаб общегосударственных событий, которые заносились в отдел официальной государственной хроники, заслонял частные события жизни, пусть и у выдающихся, но отдельных людей. Но есть и другое объяснение — общегосударственные архивы Юань в основном были недоступны создателям «Юань ши», пользовавшихся только официально опубликованной информацией из сводов законов — таких как сборник «Юань дянь-чжан (Установления династии Юань)» (дошел до наших дней), «Да Юань тун-чжи (Всеобщие законы Великой Юань)» (до наших дней дошла его часть под названием «Тун-чжи тяогэ (Кодифицированные положения Всеобщих законов)») и громадная компиляция «Цзин-ши дадянь (Всеобщее собрание законов, управляющих миром)» (была окончена весной 1331 г., состояла из 894 цзюаней, до нашего времени дошли некоторые её части, а также предисловия к каждому из её разделов). Зато частные архивы и частные документы сохранились лучше государственных. Поэтому составители «Юань ши» шли на необычный для китайской традиции составления хроник шаг — вносили в «Основные записи» выжимки из материалов к жизнеописаниям живших в тот период.
«Юань ши» составлялась в основном путём компиляции цитат из официальных сводов законов и распоряжений юаньских властей (на их основе составлялись разделы «Таблиц» и «Трактатов», а также анналы правлений); шилу, то есть поденных записей придворных историографов (на основе шилу составлялись «Основные записи», то есть анналы царствований); и текстов из сборников так называемых «образцовых сочинений», в которые включались тексты надгробных надписей на могилах и лечжуань знаменитых деятелей эпохи; а также прочих доступных авторам «Юань ши» юаньских документов. Так, сводчики «Юань ши» пользовались юаньскими собраниями «образцовых сочинений» и лечжуань — работами Су Тянь-цзюэ «Гочао вэньлэй (Образцовые сочинения, созданные при правящей династии)» и «Гочао мин-чэнь шилюэ (Краткие сведения о знаменитых чиновниках правящей династии)», сборником «Хоу-фэй гун-чэнь лечжуань (Жизнеописания императриц, жен императора и заслуженных сановников)» и некоторыми другими подобного рода собраниями юаньского времени.
Источниками сведений для таких сочинений служили, как правило, официальные послужные списки и семейные архивы, которые обрабатывались профессиональными литераторами, авторами надгробных надписей на могилах и лечжуань, которые им заказывались или родственниками, или официальными органами. Составители этих сочинений пользовались первоисточниками, относящимися к XIII в., сохранившимися как в семьях заказчиков, так и в архивах, современных им. Подобного рода сочинения и попадали в сборники указанного типа — образцовых сочинений, лечжуань, собраний различных неофициальных историй и заметок.
Русские переводы
На значение «Юань ши» для истории монголов рано обратили внимание отечественные исследователи: в 1829 г. первый перевод на русский язык (и вообще — впервые на европейский язык) фрагментов её первых трех цзюаней сделал и издал под названием «История первых четырёх ханов из Дома Чингисова» выдающийся русский китаевед о. Иакинф (Бичурин). Для того времени это было колоссальное достижение, намного опередившее европейскую синологию.
Однако бичуринский перевод «Юань ши» был совмещением пересказов отрывков «Юань ши» с переводами частей позднейшей, цинской, хроники «Тунцзянь ганму», которые вместе и составили «Историю первых четырёх ханов из Дома Чингисова».
Кроме того, в переводе о. Иакинфа некритически использовались некитайские слова и названия, которые исказила цинская комиссия по «исправлению имен в Ляо ши, Цзинь ши, Юань ши». Эта комиссия при императоре Цяньлуне (1736—1795) издала обязательный перечень «Цинь-дин Юань ши юй-цзе (Высочайшее утвержденные объяснения слов в Юаньши)», в соответствии с которым, были внесены огромные изменения в текст «Юань ши» цинских изданий, совершенно исказившие её первоначальный текст. По этой причине номенклатура собственных имен в переводе Бичурина должна быть подвернута пересмотру и исправлению. Более того, цинский печатный экземпляр «Юань ши», которым пользовался о. Иакинф, был весьма неисправен — не раз в тексте перевода сообщается, что данное место не удалось прочесть. Ввиду этого, в бичуринском переводе не оказалось не только некоторых слов и фраз, но и целых предложений и абзацев.
Позднее, в начале XX в., А. И. Иванов сделал переводы части фрагментов «Юань ши», в которых были упоминания о походах монголов на Русь и сведения об аланах. Эти переводы в определенной мере дополнили работы о. Иакинфа, но только по данным темам.
Впоследствии переводились на русский язык отдельные цзюани и фрагменты из «Юань ши» такими исследователями как Е. И. Кычанов (фрагменты, содержащие сведения о киргизах и кипчаках) и Н. Ц. Мункуев (цзюань 149 с биографией Елюй Чуцая и некоторые другие фрагменты).
В издании «Золотая Орда в источниках. Том третий. Китайские и монгольские источники», М. 2009, Р. П. Храпачевским осуществлен полный комментированный перевод анналов царствований Чингисхана, Угэдэя, Гуюка и Мэнгу-каана (цзюани 1, 2 и 3), а также жизнеописаний Джучи (цзюань 117), Субэдэя (цзюани 121 и 122), Исмаила (цзюань 120) и Мэнгусара (цзюань 124). Там же, в переводах извлечений из таких разделов «Юань ши» как «Таблицы», «Трактаты» и «Жизнеописания знаменитых», приведены разнообразные сведения о России, Восточной Европе, их народах и связанных с ними событий.
Напишите отзыв о статье "Юань ши"
Литература
- Юань-ши // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- При составлении материала использовалась статья — Р. П. Храпачевский «О китайских и монгольских источниках по истории Восточной Европы в XIII—XIV вв.» // «Золотая Орда в источниках. Том третий. Китайские и монгольские источники», М. 2009
См. также
|
---|
| Путешественники, летописцы: | |
---|
| Источники: | |
---|
| Позднейшие летописцы: | |
---|
| Позднейшие летописи: | |
---|
| Источниковеды, переводчики: | |
---|
| ¹курсивом выделены авторы, произведения которых не переведены на русский язык, и сами произведения † источник не сохранился |
|
|
---|
| Предыстория | </div> | <tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#FFCD70">Императоры</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#FFCD70">Внутренняя политика</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#FFCD70">Экспансия</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#FFCD70">Историография</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#FFCD70">Падение</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#FFCD70">Хроники о Юань</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="2" style="background:#FFCD70"></td></tr></table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Юань ши
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
|