Дамиш, Юбер
Поделись знанием:
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
(перенаправлено с «Юбер Дамиш»)
Юбе́р Дами́ш (фр. Hubert Damisch, род. в 1928) — французский искусствовед, историк живописи, фотографии, архитектуры.
Содержание
Биография
В юности увлекался джазом. Учился в Сорбонне у Мориса Мерло-Понти и Пьера Франкастеля. В 1967 году организовал Кружок истории и теории искусства, позднее переросший в Центр при Школе высших исследований в социальных науках (EHESS, Париж). Профессор EHESS (1975—1996).
Исследовательские интересы
Предмет интересов Ю. Дамиша — визуальный образ в старом (Пьеро делла Франческа, Делакруа) и современном искусстве (Ж. Дюбюффе, Дж. Поллок, В. Адами, Т. Мазелли), включая театр, кино и фотографию. В его исследовании он применяет подходы семиотики, герменевтики, иконологии. Испытал влияние Луи Марена.
Известность и влияние
Юбер Дамиш — один из наиболее влиятельных современных искусствоведов. Труды переведены на английский, немецкий, польский, хорватский, японский и другие языки. Его статьи, фрагменты книг входят в наиболее авторитетные антологии философско-теоретических исследований искусства.
Труды
- 1966 : Hubert Damisch, lettre à Matta. Matta, lettre à Hubert Damisch/ Alexandres Iolas (éd.), New York, Genève, Milan, Paris.
- 1972 : Théorie de la peinture. Pour une histoire de la peinture, Paris, Seuil.
- 1972 : Théorie du nuage.
- 1974 : Huit theses pour (ou contre) une semiologie de la peinture// [www2.ac-lyon.fr/enseigne/arts-plastiques/textes/textesqualif/damisch/damisch8theses.pdf]
- 1976 : Ruptures/Cultures.
- 1984 : Fenêtre jaune cadmium.
- 1987 : L’origine de la perspective.
- 1993 : L’Art est-il nécessaire ?.
- 1993 : Américanisme et modernité. L’idéal américain dans l’architecture (co-directeur avec Jean-Louis Cohen), Paris, EHESS-Flammarion.
- 1997 : Skyline. La ville narcisse, Paris, Seuil.
- 1997: Un souvenir d’enfance par Piero della Francesca.
- 1999 : Hubert Damisch et Jacqueline Salmon, Villa Noailles, Marval.
- 2001 : La Dénivelée. À l'épreuve de la photographie, Paris, Seuil.
- 2004 : Voyage à Laversine, Paris, Seuil.
- 2007 : La peinture en écharpe: Delacroix, la photographie, Paris, Klincksieck
- 2008: Ciné fil, Paris, Seuil
- 2012: Le messager des îles, Paris, Seuil
Публикации на русском языке
- Теория /облака/: Набросок истории живописи. СПб: Наука, 2003.
Напишите отзыв о статье "Дамиш, Юбер"
Литература
- Y voir mieux, y regarder de plus près: autour d’Hubert Damisch/ Cohn D., ed. Paris: Rue d’Ulm, 2003
- Bird J. Hubert Damisch. Oxford: Oxford University Press, 2005.
- Baetens J. Exposer dans un musée. Une lecture sémiotique à partir du travail d’Hubert Damisch// [www.imageandnarrative.be/graphicnovel/janbaetens_damisch.htm ] (недоступная ссылка с 12-05-2013 (4000 дней))
Ссылки
- [sinijdivan.narod.ru/sd6rez5.htm Ирина Окунева. Юбер Дамиш: что скрывает живопись?] // Синий Диван. Отдел рецензий.
- [magazines.russ.ru/nlo/2005/76/el28.html Галина Ельшевская. Живописная картина при облачной и ясной погоде. Рец. на кн.: Баксендолл М. Узоры интенции. М., 2003; Дамиш Ю. Теория облака. СПб., 2003] // "НЛО". 2005. №76.
|
Это заготовка статьи по искусству. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Дамиш, Юбер
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
