Ювелирное дело на Украине

Ювелирное дело в простейшей форме возникло с человеческим обществом и первыми проявлениями его культуры. Сначала украшениями были простые вещи, которым приписывались магические свойства: цветы, перо, дерево, кость, камень, рисунки на теле, и т. п. Археологические находки на территории указывают, что по крайней мере 20 тыс. лет тому назад жители владели искусством резьбы по кости (браслеты из бивня мамонта), изготовляли ожерелья из ракушек.

Между эпохой палеолита, когда были созданы эти вещи, и эпохой славянских племён, богатой на оригинальные ювелирные изделия, лежит период истории, о котором известно сравнительно мало. Не существует даже чёткой исторической модели развития этих культур, а тем более систематизации их украшений, которые дошли до наших дней совсем в небольшом количестве. Скорее всего, ювелирное искусство, как таковое, не получило особого развития в этих культурах, или оно недостаточно исследовано. Намного больше украшений оставили племена и народы, которые мигрировали через территорию Украины в разные исторические периоды.

Медный, бронзовый и железный века

Когда наши предки находили самородный металл они обрабатывали его холодными методами, например, ковкой. Научившись выплавлять металл из руды, начали плавить его в огне и лить в формы. Мастера бронзового века изготовляли браслеты, булавки, подвески, фибулы. Литье по восковой модели, ковка стали распространенными техниками. Много нового принесли с собой киммерийцы

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). Их видение мира отразилось в бронзовых, временами железных, растительных и животных композициях.

На данный момент находится в Эрмитаже. Известно много шедевров, созданных греческими и скифскими ювелирами. Наиболее известна царская золотая пектораль Великой скифии. Для украшения тела, оружия и доспехов они пользовались всеми известными к тому времени техниками: литьём, чеканкой, гравировкой, позолотой, инкрустацией и др., умели оправлять камень. Образы фантастических зверей (грифоны, сфинксы, крылатые животные и звери с человеческими главами), которые изображены на их изделиях, дали название особому скифскому звериному стилю. С расцветом скифского государства примитивная в начале техника изготовления значительно усовершенствовалась, а стилизация образов развилась в реалистичный способ передачи сложных зооморфных композиций. Сарматы подчинили скифов и заняли территорию их проживания. Эта культура принесла с собой новые традиции — своеобразный полихромный стиль, особенностью которого являются насыщения тела животных цветными вставками из голубой пасты или бирюзы в напаянных гнездах. Греческое искусство Причерноморья немного видоизменило полихромный стиль сармат — увеличило цветовую палитру. Интересно, что рядом с благородными металлами и камнями в ювелирных изделиях того времени начинает встречаться стекло. В таком стиле часто выполнялись греческие фибулы-броши разной формы. Кроме сарматского звериного стиля, существуют и другие : искусство северо-запада -кельтов. В римских провинциях происходил так называемый ренессанс кельтского ремесла, который проявился, в частности, в украшениях. В Причерноморье эти украшения распространили варвары. Вторым путём проникновения кельтских украшений были торговые и культурные контакты с северными племенами. Кельтский стиль в своё время проник на территорию Британских островов, оттуда в Германию и Прибалтику, а уже оттуда на Русь. Фактически каждая более поздняя археологическая культура имеет кельтские элементы в стилях изготовления украшений и оружия

.

Гунны — этот азиатский народ принес с собой немного другой вариант полихромного стиля, который отличался тем, что цветные вставки отделялись напаянными перегородками и наличием фоновых орнаментов из скани и зерни.

В дальнейшем не прекращалось движение разных народов из Азии (аваров, болгар, хазар, угров, печенегов) на Запад. Они несли с собой разрушение, плен. Каждое из этих племен в движении на Запад забирало с собой часть местных мастеров и в тот же время оседало, смешивалось с местными жителями.

• Украшения бронзового века, найденные на Украине
• Bronze 0.png

  Гривна

• Bronze 1.png

  Гривна

• Bronze 2.png

  Гривна

• Bronze 3.png

  Браслет

• Bronze 4.png

  Ритуальный кулон-нож

Средневековье

Достижения предыдущих поколений не исчезли бесследно. Это проявилось и в ювелирных изделиях. В то же время, рядом с оригинальными формами, в славянских ювелирных украшениях заметно влияние скифов, сарматов, гуннов, эллинов, кельтов, викингов.

Техниками, которые использовали древние славяне, были: ковка, чеканка, зернь, литьё по восковой модели и в каменные формы, эмаль, чернь и др. Со временем техника зерни, черни и перегородчатой эмали приобрела непревзойденное в наши дни совершенство, распространились скань и филигрань. В XI веке немецкий учёный монах Теофил в «Трактате о разных видах искусства» ставит ювелиров Древней Руси на второе место после византийских. Плано Карпини писал, что в Каракоруме (Монголия) видел высокохудожественные изделия ювелира Кузьмы. Кроме широко известных всем народам подвесок, перстней, диадем, браслетов, фибул, ожерельев и др., славяне имели своеобразные украшения — серебряные браслеты киевского типа, эмалевые колты и диадемы. Также известно много славянских металлических амулетов: ложки, топорики, нашивные бляшки.

С приходом новой христианской веры из Византии изменилось мировоззрение, культура, искусство. Появляется новый тип изделий — богатые, часто обшитые жемчугом (преимущественно Днепровского происхождения) обложки книг, церковная посуда, кресты, оклады икон, со временем ставшие реликвией, паникадила, лампады; вещи столового употребления: ковши, кубки, рюмки, тарелки. В «Повести временных лет» упоминается о сооруженных Владимиром Мономахом позолоченных надгробьях Бориса и Глеба. Памятником ювелирного искусства является оклад Мстиславого Евангелия (сделан в Константинополе по поручению и на средства киевского князя Мстислава; в настоящее время хранится в Архангельском соборе Московского кремля).

Конец яркому развитию ювелирного искусства Руси положили монголо-татары, которые разрушили Киев и истребили много трудоспособного населения. Русских мастеров брали в плен, где те работали на татар. Упадок длился несколько столетий. В Галицко-Волынском княжестве старались продолжать традиции Киева.

Эпоха Возрождения

Дальнейший этап развития обработки золота на Украине характеризуется распространением нового стиля периода Возрождения с использованием древнерусских декоративных элементов. Мощными регионами ювелирного искусства становятся Львов, Киев, Каменец-Подольский и др. уже в составе Польско-Литовского государства. Долгое время ведущим среди них был Львов. До наших дней дошли имена известнейших украинских мастеров золотообработки: Николай, Лаврентий, Симон, А. Касьянович, Г. Остафиевич, которые работали рядом с поляками, немцами, евреями, венграми, армянами, итальянцами и шотландцами.

Самостоятельный цех обработки золота во Львове был основан более четырёх столетий тому назад. В работах мастеров цеха форма светской европейской посуды и украшений того времени часто объединяется с местными декоративными и функциональными признаками. Сугубо львовскими считались серебряные пояса — поверхность широкого кожаного пояса украшалась серебряными, часто позолоченными, гравированными бляхами в виде кругов или овалов, которые чередовались с прямоугольными пластинами. В то время ювелиры ещё не умели по-настоящему обрабатывать камень, чтобы усилить его блеск и цвет. Как правило, камень лишь слегка шлифовался и полировался, не изменяя неправильной формы. Для такого камня делали массивные касты-гнезда, которые существенно скрывали камень. Поэтому появление первых привозных гранёных бриллиантов было встречено с большим любопытством.

К сожалению, русские православные мастера золотобработки начали испытывать значительные притеснения со стороны официальной власти и постепенно из преобладающего цехового большинства превратились в малозначимое меньшинство. Это даже привело к изменению их рабочего материала с золота на серебро.

На украинское ювелирное дело оказывалось существенное влияние с запада (Аусбург, Нюрнберг) и востока (Турция, посредничеством Кракова и Люблина).

В таких регионах, как Киев, Переяслав, Нежин, Чернигов ювелиры совершенствуются и приобретают разнообразные технические приемы, которые используются в пределах одного изделия. Объединяется выемчатая, перепончатая и живописная эмали, литье, чеканка высокой и низким рельефом, травление, глубокая гравировка и филигрань. Украшения становятся меньшими в размере и более легкими. Сережки все чаще носят в проколотых ушах, а не на подвесках или вплетенными в волосы. Изменяется форма браслетов. Это уже не широкие пластины на шарнирах (в Древней Руси ими поддерживали длинные рукава рубашки), а легкий сплошной обруч или цепочка с использованием черни по золоту, бриллиантов или жемчуга. Перстни, пуговицы, пряжки и декоративные украшения становятся популярными среди мужчин и женщин всех социальных слоёв.

Рядом с цехами существуют мастерские отдельных ювелиров. До наших дней дошли изделия эпохи Барокко из мастерских И. Равича, М. Юрьевича, П. Волоха, И. Завадовского (царские ворота из сплошного серебра и оковка престола в Киево-Печерской лавре и для собора св. Софии в Киеве).

Этот период обусловлен значительным интересом к ценным камням. Появились мастера по огранке бриллиантов и цветного камня. Это вынудило ювелиров обратить внимание на важность объединения «вновь открытого» камня с металлом.

Период Рококо

Короткий период Рококо почти не оставил следа в украинском ювелирном деле.

В сельской местности стало развиваться сельское, непрофессиональное ювелирное искусство. Оно черпало идеи ещё из давних языческих форм и орнаментов. На стыке XVIII—XIX столетий в Карпатах, в частности на Гуцульщине (укр), среди мастеров появляются династии мастеров-мосяжников (Дудчаки, Медведчуки, Федюки). В восточных регионах Украины приобрели распространение дукачи — чеканенные медальоны или золотые монеты, которые висели на цепочках, или своеобразных брошах-бантах. Аналогией на западе Украины были згарды — ряд серебряных монет в виде ожерелья.

Ювелирное дело в ХХ веке

Войны в начале века полностью прекратили любой прогресс в развитии ювелирного дела на Украине. Во времена коммунистического режима ситуация в области художественной ювелирной обработки значительно ухудшилась. Сначала советские ювелиры в значительной мере повторяли старомодные образцы прошлого столетия. На смену дорогим ювелирным украшениям довоенных времен, которые отвечали ценной одежде зажиточных слоёв населения, пришли изделия из относительно недорогих материалов со вставками из дешевого камня и стекла. Стимулом к этому было постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении чрезмерности в проектировании и строительстве». Перед художниками была поставлена задача — найти новые формы с использованием современных материалов и достижений техники. Развернулась борьба с «чрезмерностью» и копированием стилей прошлого. Со временем эта ситуация изменилась. Стабилизация общественной жизни привела к тому, что снова возвратились ценные материалы, но форма осталась.

Эпоха социализма выдвинули целый перечень ограничений. Право изготовлять любые изделия из драгоценных металлов и камней принадлежало исключительно государственным предприятиям. Мелким мастерским разрешалось заниматься только ремонтом. Для промышленных образцов характерным стал «классический советский» стиль (ягодки, цветочки, листочки). Вследствие недостатка специалистов-проектантов возник недостаток гибкости в реагировании на нужды рынка и на актуальные течения и направления ювелирного дизайна.

Из-за идеологических предрассудков советского режима, информационной изоляции, запрета индивидуальным мастерам работать с драгоценными материалами, отсутствия возможности приобрести профессиональное художественное образования в ювелирном деле, украинские мастера были лишены возможности создавать оригинальные ювелирные украшения.

Современное состояние

На Украине существует пять средних учебных заведений художественного направления, где на протяжении одного-трёх семестров студенты изучают технологии и основы композиции ювелирного дела. Во Львовской академии искусств на единственной на Украине кафедре металла один семестр посвящён малым формам. Официально работа с драгоценными материалами в мастерских академии в связи с запутанным и сложным законодательством не производится.

В Одессе подготовкой ювелиров занимается учебно-производственный центр "Академия ювелирного искусства". Учащиеся могут получить две специальности "Ювелир-модельер" и "Ювелир-закрепщик".

Отсутствие специализированных галерей и неразвитость художественной критики значительно усложняет реализацию произведений одиночных художников-ювелиров. Отсутствие регулярных выставок и конкурсов не способствует творческой мысли. Недостаток инструментов, оборудования и материалов крайне усложняет и так затруднительную ситуацию. В миллионном Львове нет ни одного магазина с инструментами или материалами, хотя количество ювелирных мастерских за постсоветский период увеличилась почти вдесятеро. Несовершенное законодательство разрешает открывать ювелирные мастерские лицам, не имеющим специального образования. Авторское право практически не соблюдается.

Не существует отдельного союза или объединения художников-ювелиров. Нет контактов с зарубежными коллегами. Не существует украиноязычной профессиональной литературы. Первой попыткой собрать и сравнить ювелиров из разных регионов Украины была выставка 1997 года в новообразованном музее НБУ «Сокровища Украины» в Киеве. Впервые на Украине ювелиры-промышленники в 1999 году проводили выставку своей продукции «Ювелир-Экспо» в Киеве. На Украине есть четыре государственных ювелирных завода и две гранильные фабрики, государственное предприятие по добычи и обработке янтаря. Совсем недавно Украина начала добывать собственное золото.

В последнее время образовываются небольшие частные ювелирные фирмы, состоялось несколько персональных и групповых выставок художников-ювелиров во Львове, Киеве и других городах. Украинские художники принимают участие и имеют определенные успехи в выставках и конкурсах за границей. К ювелирному делу приобщается всё большее число молодых художников.

См. также

• Искусство скифов
• Искусство кельтов
• Украинское барокко

Перечень ювелирных украшений

Бисер, браслет, гребень, шейная гривна, диадема, запонка, змеевики, камея, кольцо, коралле, кулон (украшение), ворот, звено, цепь, ожерелье, обручальное кольцо, пектораль, плетёнка, пряжка, серёжки, фибула, булавки, подвеска, перстень.

Перечень ювелирных технологий

Ковка, чеканка, позолота, инкрустация, литьё, гравировка, эмалировка,эмалирование, филигрань, плетение, вырубка, просечка, пайка, протяжка, галтовка, матирование, закрепка

Литература

• Материалы к VI международной конференции обществ художников-ювелиров «Ars Ornata Europeana». (Краков, 2000 год).
• Винокур И. С., Якубовский В. И., Журко О. И., Мегей В. П. 2003. «Археология», № 1, 2003.
• Рыбаков Б. Ремесло древней Руси. Г. 1948.

Ссылки

• [litopys.org.ua/istkult/ikult16.htm Реконструкция славянского костюма] (укр.)

Отрывок, характеризующий Ювелирное дело на Украине

– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.