Ювеналий (Карюков)

Епископ Ювеналий (в миру Григорий Иванович Карюков или Корюков; 1816, Крюков Посад, Кременчугский уезд, Полтавская губерния, Российская империя — 31 декабря 1882 (12 января 1883)) — епископ Русской православной церкви, епископ Орловский и Севский.

Биография

Родился в 1816 году в Крюковом Посаде Кременчугского уезда Полтавской губернии в семье священника Иоанна Феодосиева Карюкова.

В 1839 году окончил курс Екатеринославской духовной семинарии по 1-му разряду.

2 мая 1840 года рукоположен во священника и назначен в Покровскую церковь Кременчугского уезда посада Крюкова.

24 августа 1841 года, после смерти жены, оставил приход и определен учителем в Полтавское духовное училище, а с 13 сентября того же года священствовал в Полтавском кадетском корпусе.

В 1842 году для продолжения образования поступил в Киевскую духовную академию.

12 февраля 1844 года пострижен в монашество.

1 сентября 1845 года, по окончании курса академии, занял должность учителя в Екатеринославской духовной семинарии, исполнял обязанности инспектора и состоял членом Екатеринославского семинарского совета.

22 января 1846 года удостоен степени магистра.

В 1848 году награждён набедренником.

29 сентября 1851 года назначен инспектором и профессором Кишинёвской духовной семинарии сначала по классу логики и психологии, а с 12 июля 1852 года — по классу богословских наук.

С 1 апреля 1853 года — настоятель Гинкульского Параскевинского монастыря.

12 апреля возведен в сан игумена.

В 1854 году определён цензором катехизических поучений священников города Кишинёва.

19 октября 1856 года назначен инспектором и профессором Астраханской духовной семинарии.

15 мая 1857 года назначен настоятелем Астраханского заштатного Иоанно-Предтеченского монастыря и награждён бронзовым крестом на Владимирской ленте.

30 ноября 1858 года получил назначение на должность ректора и профессора Нижегородской духовной семинарии. В том же году 25 декабря возведён в сан архимандрита.

С 31 июля 1859 года — настоятель Нижегородского Благовещенского монастыря и цензор Нижегородских епархиальных ведомостей.

В 1866 году вызван в Санкт-Петербург на чреду священнослужения и проповеди слова Божия.

В 1867 году, согласно прошению, уволен от должности настоятеля Нижегородского Благовещенского монастыря.

6 октября 1868 года хиротонисан во епископа Михайловского, викария Рязанской епархии.

16 августа 1871 года назначен епископом Архангельским и Холмогорским. В Архангельске состоял членом разных благотворительных учреждений и обществ.

25 декабря 1876 года переведён на кафедру Орловскую и Севскую, где и оставался до самой смерти.

На всех ступенях учебно-иерархического служения епископ Ювеналий отличался честным и усердным исполнением своих обязанностей. Обращал особое внимание на упорядочение и улучшение материального положения подвластных ему лиц и учреждений. В этом отношении он много сделал для Нижегородской духовной семинарии и тех монастырей, где был настоятелем. Другой заботой преосвященного было возвысить подчиненное ему духовенство не только в глазах местных прихожан, но и целой епархии. Для достижения этого он употреблял и строгие меры.

Скончался 31 декабря 1882 года. Погребен в Орловском Успенском монастыре.

Литература

• Н. Стр. Ювеналий (Карюков) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Отрывок, характеризующий Ювеналий (Карюков)

– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.