Ювеналий (патриарх Иерусалимский)

Патриарх Ювена́лий, Иувеналий (греч. Πατριάρχης Ιουβενάλιος) — первый патриарх Иерусалима (до него предстоятели Иерусалимской церкви имели сан епископов).

Ювеналий стал епископом в 421—422 гг. Ему удалось добиться высшего иерархического положения, в котором иерусалимским епископам было отказано Никейским собором, признавшим за ними лишь «преимущество чести» на вселенских соборах, но подчинившим их в обычных делах митрополиту Кесарии Палестинской. Благоприятствовало Ювеналию, по-видимому, влиятельное положение, которое он занял на Ефесском соборе 431 года, но сначала его притязаниям воспротивился Кирилл Александрийский, не желавший создавать в лице иерусалимского патриарха опасного соперника епископам Александрии. Вскоре он смягчился, опасаясь перехода Ювеналия на сторону еретиков. Тогда против Ювеналия восстали другие восточные епископы; поднят был даже вопрос о низложении Ювеналия. По делу Евтихия был созван в Ефесе, в 449 году, новый собор, председателем которого стал Ювеналий. Благодаря своим услугам на этом соборе, Ювеналий добился от императора Феодосия II рескриптов в пользу своих претензий: он стал патриархом и на соборе заседал выше антиохийского патриарха Домна. Когда Феодосий II умер, Маркиан и Пульхерия высказались за православных и собрали новый собор в Халкидоне. Этот собор осудил Диоскора и монофизитов. Ювеналий, в Ефесе державший сторону Диоскора, увидел себя в положении обвиняемого: несмотря на его немедленный разрыв с Диоскором, его исключили из заседаний собора и предлагали осудить, но он принёс повинную. Настоятельные просьбы епископов Палестины и боязнь вызвать новый раскол привели к его помилованию, он был одним из тех, кто редактировал халкидонское вероопределение и написали послание папе Льву. Затем он вступил в соглашение с антиохийским патриархом Максимом, предоставив ему власть над всей Финикией и Аравией, после чего собор признал Ювеналия патриархом иерусалимским, стоящим во главе трёх палестинских провинций. Перемена фронта в Халкидоне вовлекла Ювеналия в непримиримую вражду с монофизитскими монахами Палестины, противопоставившими ему антипатриарха в лице Феодосия. Ювеналий был вынужден покинуть Иерусалим и бежал в Константинополь. Военному начальнику Палестины было приказано изгнать Феодосия, Ювеналий вернулся в Иерусалим, где созвал собор епископов всех провинций Палестины для утверждения халкидонских определений. Это доставило ему признание со стороны папы Льва. Умер Ювеналий в 458 году.

В Православной церкви Ювеналий канонизирован в лике святителей, память совершается 2 (15) июля. С патриархом Ювеналием православное предание связывает появление в Константинополе вериг апостола Петра, которые он передал в дар императрице Евдокии.

См. также

• Список Иерусалимских Патриархов

Источники

• Гидулянов П. В.,. Ювеналий, иерусалимский патриарх // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [days.pravoslavie.ru/Life/life4140.htm Святитель Иувеналий] на сайте Православие.Ru

Отрывок, характеризующий Ювеналий (патриарх Иерусалимский)

– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.