Югович, Владимир

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Югович
Общая информация
Родился
Милутиновач, СФРЮ
Гражданство
Позиция полузащитник
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
Трстеник
Клубная карьера*
1989—1990 Црвена Звезда 1 (0)
1990   Рад 16 (7)
1990—1992 Црвена Звезда 60 (11)
1992—1995 Сампдория 81 (18)
1995—1997 Ювентус 56 (8)
1997—1998 Лацио 27 (2)
1998—1999 Атлетико Мадрид 17 (3)
1999—2001 Интернационале 38 (3)
2001—2003   Монако 19 (0)
2003—2004 Адмира Ваккер 25 (3)
2004—2005 Рот-Вайсс Ален 19 (2)
Национальная сборная**
1991—2002 Югославия 41 (3)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Влади́мир Ю́гович (серб. Владимир Југовић; 30 августа 1969, Милутиновач, близ Трстеника) — югославский полузащитник.

Обладатель Кубка европейских чемпионов 1990/91 в составе «Црвены Звезды» и победитель Лиги чемпионов 1995/96 в составе «Ювентуса» (в финале забил победный пенальти в послематчевой серии в ворота Эдвина ван дер Сара из «Аякса»).

Завершил карьеру в 2005 году.



Достижения

Напишите отзыв о статье "Югович, Владимир"

Ссылки

  • [reprezentacija.rs/index.php?option=com_content&view=article&id=1149 Биография и статистика на сайте сборной Сербии по футболу]  (серб.)
  • [www.national-football-teams.com/player/10471.html Статистика на сайте National Football Teams(англ.)


Отрывок, характеризующий Югович, Владимир

Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.