Юго-Западный фронт (Гражданская война)
| Юго-Западный фронт ЮЗФ | |
 Эмблема РВС РСФСР, 1918 год. | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация |
юго-западное стратегическое направление |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры |
См. список. |
Юго-Западный фронт — оперативно-стратегическое объединение РККА во время гражданской войны. Образован 10 января 1920 года директивой Главкома Красной армии на базе Южного фронта. 5 декабря 1920 года директивой Главкома Управление фронта слито с Управлением Киевского военного округа, в подчинение которого передавались все войска фронта[1][2].
Состав
В состав Юго-Западного фронта входили:[1][2]
- 12-я армия (10 января — 13 августа 1920; 27 сентября — 25 декабря 1920),
- 13-я армия (10 января — 21 сентября 1920),
- 14-я армия (10 января — 31 декабря 1920),
- 1-я Конная армия (17 апреля — 14 августа 1920),
- 2-я Конная армия (16 июля — 25 сентября 1920),
- 6-я армия (8—26 сентября 1920),
- Украинская трудовая армия (30 января — 25 сентября 1920)
- Гомельский УР (25 февраля — 17 марта 1920).
В оперативном подчинении фронта находились силы Чёрного и Азовского морей. С 19 мая по 13 июня 1920 в составе фронта действовала Фастовская группа войск под командованием И. Э. Якира (44-я и 45-я сд и 3-й отряд Днепровской флотилии).
Боевые действия
В январе — феврале 1920 года войска фронта‚ преследуя отступающие войска Деникина, успешно провели Одесскую операцию и 7 февраля заняли Одессу, к 1 марта вышли на линию Мозырь — Овруч — Коростень — Летичев — река Днестр, но попытки овладеть Крымом, где находились войска белой армии под командованием генерала Я. А. Слащёва, завершились неудачно[1][2].
Затем войска фронта действовали на двух стратегических направлениях — западном, против Польши, и крымском, против армии Врангеля. В апреле— мае 1920, ведя бои с наступавшими польскими войсками, они оставили Мозырь, Овруч, Коростень, Киев и отошли на левый берег Днепра. В мае — июне перешли в контрнаступление и успешно провели Киевскую операцию, после чего продолжали преследование противника в полосе от Полесья до Днестра. Затем в ходе Новоград-Волынской и Ровенской операций (июнь — июль) войска фронта нанесли поражение польским войскам и вышли на подступы к Люблину и Львову, но не смогли овладеть Львовом и в августе 1920 были вынуждены отступить. Также войска фронта вели борьбу с вооруженными отрядами С. Н. Булак-Балаховича, Петлюры, Б. В. Савинкова. 18 октября после заключения перемирия с Польшей боевые действия фронта были прекращены и войска отведены на государственную границу[1][2].
На крымском направлении под напором армии Врангеля в июне — июле войска фронта отошли на правый берег Днепра, вели оборонительные бои на рубеже Херсон, Никополь, Б. Токмак, Бердянск. В августе перешли в наступление и заняли Каховский плацдарм. В сентябре противник смог, потеснив войска левого крыла 1З-й армии, занять Александровск, Орехов, ст. Синельниково, создав угрозу Донбассу. В сентябре 1920 г. Крымский участок Юго-Западного фронта был выделен в самостоятельный Южный фронт (2-го формирования)[1][2].
Командный состав
Командующий:[1]
Члены РВС:[1]
- И. В. Сталин (10 января — 17 августа 1920),
- Р. И. Берзин (10 января — 31 декабря 1920),
- Л. П. Серебряков (11 января — 5 февраля 1920),
- М. К. Владимиров (11 января — 19 июня 1920)‚
- Х. Г. Раковский (15 февраля — 9 октября 1920),
- С. И. Гусев (3 сентября — 15 октября 1920),
- С. И. Аралов (21 ноября — 31 декабря 1920).
Начальник штаба:[1]
Н. Н. Петин
Напишите отзыв о статье "Юго-Западный фронт (Гражданская война)"
Примечания
Литература
- Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1983.
- [guides.eastview.com/browse/GuidebookCard.html?id=120 Центральный государственный архив Советской армии. В двух томах. Том 1. Путеводитель. 1991] c. 213—354
Отрывок, характеризующий Юго-Западный фронт (Гражданская война)
Граф нахмурился.– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
