Юг де Ланнуа

Юг де Ланнуа фр. Hugues de Lannoy<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Губернатор Лилля, Дуэ и Орши
1414 — 1444
Предшественник:	Жан II де Ланнуа
Преемник:	Бодуэн I де Ланнуа
Великий магистр арбалетчиков
1421 — 1423/1424
Предшественник:	Жак де Ла-Бом де Монревель
Преемник:	Жан V Мале де Гарвиль
Статхаудер Голландии, Зеландии и Фрисландии
1433 — 1440
Предшественник:	Франк II ван Борселен
Преемник:	Гийом де Лален
Рождение:	ок. 1384
Смерть:	1 мая 1456(1456-05-01) Лилль
Место погребения:	Лилль
Род:	Дом де Ланнуа
Отец:	Жильбер де Ланнуа
Мать:	Катрин де Молембе
Награды:

Юг де Ланнуа (фр. Hugues de Lannoy; ок. 1384 — 1 мая 1456, Лилль) также называемый Хью (Hue) де Ланнуа, сеньор де Сант, Бомон и Эйсселмонде — бургундский военачальник, государственный деятель и дипломат.

Биография

Сын Жильбера де Ланнуа, сеньора де Сант, и Катрин Гобьер де Корбон, дамы де Молембе. Старший брат Жильбера и Бодуэна де Ланнуа.

В молодости совершил продолжительные путешествия в Прибалтику, Литву и Святую землю, участвовал в войне князя Витовта с татарами, тогдашними господами Московии, и в 1405 году был принят в рыцари ордена Гроба Господнего в Иерусалиме.

По возвращении на родину несколько десятилетий находился на службе герцогов Бургундских Жана Бесстрашного и Филиппа Доброго. В 1406 году стал камергером герцога, а в 1410 году был введен в состав его совета.

Был в составе армии, разгромившей восставших против своего епископа льежцев в битве при Оте (1408/1409).

В 1409 году был одним из руководителей похода, в результате которого под власть Карла VI, в то время находившегося под влиянием бургундской группировки, были возвращены Пуату, Лимузен и Гиень. Стал капитаном в Пуату, затем в Монтаржи. Через несколько лет, после триумфального возвращения арманьяков в Париж, Ланнуа отличился в гражданской войне, возглавив упорную оборону Компьена, где в 1414 году был назначен капитаном.

Сражался в битве при Азенкуре, где попал в плен. Выйдя на свободу, в 1417 году участвовал в походе бургундской армии, взявшей Понтуаз и дошедшей до Парижа. в 1418 году стал губернатором Лилля, Дуэ и Орши. Договорившись с англичанами, Жан Бесстрашный вернул себе влияние в столице, после чего Юг де Ланнуа был назначен одним из советников юного Филиппа де Сен-Поля, ставшего королевским наместником в Париже, и в 1418—1419 занимал должности королевского советника и камергера. Входил в состав делегации, подписавшей с англичанами договор в Труа 2 марта 1420.

22 января 1421 жалованной грамотой, выданной в Сен-Фарон-де-Мо, назначен великим магистром арбалетчиков Франции. Представил Филиппу Доброму план кампании против арманьяков в Пикардии. В следующем году был направлен герцогом к королю Англии, которого застал уже на смертном ложе. По-видимому, Юг де Ланнуа имел хорошие связи среди английской аристократии, так как впоследствии неоднократно ездил на остров с различными поручениями: в период регентства герцога Бедфорда он обсуждал бракосочетание герцога Глостера с Якобой Баварской, графиней Эно, разошедшейся с герцогом Жаном IV Брабантским; в 1435 году был послан в Англию после подписания Аррасского договора.

Вместе с епископами Амьена и Бове Ланнуа пытался убедить Жака д'Аркура передать Генриху VI крепости Гиз и Кротуа, единственные, остававшиеся в руках сторонников Карла VII между Парижем и Фландрией, но эта миссия закончилась неудачей. Также Юг де Ланнуа ездил с дипломатическими поручениями в Испанию (в Сантьяго-де-Компостелу) и Рим.

В награду за услуги, оказанные его отцу, Генрих VI пожаловал Югу землю Аржи и другие владения, принадлежавшие стороннику Карла VII Пьеру де Бурбону, сеньору де Прео, и конфискованные у сеньора д'Оффемона, которые он в 1429 году продал Жаку де Кревкёру, сеньору де Туа.

В январе 1430 года в Брюгге при создании ордена Золотого руна Юг де Ланнуа стал одним из первых 24 рыцарей.

При дворе герцога Бургундского Ланнуа был главой проанглийской партии, и с большим неудовольствием воспринял решение Филиппа о смене политического курса. Поначалу он вообще отказался подписывать Аррасский договор, и покинул конференцию в аббатстве Сен-Вааст. Два дня спустя Ланнуа был вынужден подчиниться, но не отказался от своих английских симпатий. В это время он адресовал герцогу два меморандума: один о предстоящей войне с Англией, где изобразил опасности, проистекающие из союза с французами; другой о восстаниях во Фландрии и Зеландии. Докладная записка о войне с Англией опубликована Шарлем Потвеном в Бюллетене Королевской исторической комиссии в Брюсселе в 1879 году.

Занимая в 1433—1440 годах должность статхаудера Голландии, Юг де Ланнуа в 1434 году, в ходе восстания в Лейдене, вмешался в возобновившуюся борьбу Крючков и Трески.

В ходе подавления Гентского восстания Ланнуа сражался с храбростью, которую не уменьшили его преклонные годы. В бою при Локерене 18 марта 1452 он настоял на том, чтобы не бросать без поддержки Жака де Лалена, изнемогавшего в бою с численно превосходящим противником. Во главе нескольких тяжеловооруженных всадников Ланнуа продвинулся к месту боя и оказал помощь брату по ордену. Это было его последнее заметное деяние.

Сеньор де Сант умер 1 мая 1456 в возрасте 72 лет, и был погребен в коллегиальной церкви Сен-Пьер в Лилле. На его гробнице помещена пространная эпитафия, начало которой приведено у отца Ансельма:

Хью де Ланнуа, сеньор де Сант, был одним из значительных, мудрых, доблестных и рассудительных рыцарей своего времени, и совершил множество прекрасных путешествий, исполнял поручения в важных посольствах, сражался на войне, и выступил на закрытом поле лично против англичанина Жана, герцога де Сомерсета, будучи уже весьма старым к тому времени, и причина, почему я много пишу о нем, это его доблести и значение.

— Père Anselme. Histoire généalogique et chronologique de la maison royale de France. T. VIII, p. 72

Заключительный фрагмент цитирует Альфонс Ваутерс:

Сначала, в возрасте двадцати лет, получил орден рыцаря святейших мест Иерусалима, по возвращении из которого отправился в Пруссию, на границу против туриев (frontière contre les Turys); присоединился к герцогу Витоку против татар, был известен и возвысил свое имя во многих высоких и значительных делах перед всеми, больше, чем кто либо из людей его нации. Вернувшись во Францию, застал войны и разделение между принцами, был капитаном в Пуатье, великим магистром арбалетчиков Франции, губернатором Голландии, Зеландии и Фризии, и часто был членом посольств. Несколько раз посещал Рим. В свои LX лет, чтобы встретить этот возраст, не будучи ничьим сервом, кроме Бога, отказался от пенсионов принцев, и скончался в этом славном коллегии Сен-Пьер, исполненный днями, в семьдесят два года, будучи старейшим рыцарем Золотого руна, в первый день марта MCCCCLVI.

— Wauters A. Lannoy (Hugues de), coll. 324—325

Семья

Жена (ок. 1415): Маргарита де Бонкур (ум. 21.08.1461), дочь Бодуэна де Бонкура и Жанны де Виссок

Брак бездетный.

Литература

• Père Anselme. Histoire généalogique et chronologique de la maison royale de France. T. VIII. — P.: Companie des Libraires Assosiez, 1733, p. 72
• Lannoy H. de. Avis sur la guerre avec les Anglaise // Comptes rendus de la Commission royale d'Histoire, 4e série. T. VI. — Bruxelles; P. Hayez, 1879, pp. 127—138
• Les chevaliers de l’ordre de la Toison d’or au XVe siècle. Notices bio-bibliographiques. — Frankfurt: Peter Lang, 2000. — ISBN 3-631-36017-7, pp. 33—35
• Potvin Ch. Hugues de Lannoy (1384—1456) // Comptes rendus de la Commission royale d'Histoire, 4e série. T. VI. — Bruxelles; P. Hayez, 1879, pp. 117—126
• Poullet E. Les Gouverneurs de province dans les anciens Pays-Bas catholiques. — Bruxelles: F. Hayez, 1873., pp. 168, 179
• Wauters A. Lannoy (Hugues de) // Biographie nationale de Belgique. T. XI. — Bruxelles: Bruylant-Christophe & C^ie, 1890., coll. 322—325

Ссылки

• [pure.knaw.nl/ws/files/468222/Hue_de_Lannoy_Chevaliers_33-35.pdf 7. Hue (Hugues) de Lannoy, seigneur de Santes, de Beaumont et d'IJsselmonde] (фр.). Проверено 12 октября 2016.
• [toison.d.or.free.fr/lannoy.html Hugues de Lannoy] (фр.). Ost de Bourgogne. Проверено 12 октября 2016.

Отрывок, характеризующий Юг де Ланнуа

Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?