Юдаева, Ксения Валентиновна

Ксения Валентиновна Юдаева<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Первый заместитель Председателя Центрального банка Российской Федерации
с 11 сентября 2013 года
Рождение:	17 марта 1970(1970-03-17) (54 года) Москва, РСФСР, СССР
Образование:	1. Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова 2. Российская экономическая школа
Профессия:	финансист
Деятельность:	государственный деятель, банкир
Награды:

Ксе́ния Валенти́новна Юда́ева (р. 17 марта 1970 года, Москва) — российский государственный деятель и экономист. Первый заместитель Председателя Центробанка РФ с 11 сентября 2013 года.

В прошлом — начальник Экспертного управления Президента Российской Федерации с 13 июля 2012 по 10 сентября 2013 года. Действительный государственный советник РФ 1 класса.

Биография

В 1992 году с красным дипломом окончила экономический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова по специальности «экономист-математик», в 1994 году — Российскую экономическую школу, получив степень магистра экономики.

В 1998 году получила степень доктора философии по экономике в Массачусеттском технологическом институте, США.

В 1998-1999 гг. преподавала в Стокгольмском институте экономики переходного периода (Стокгольмская школа экономики).

В 1999‑2000 годах — ведущий экономист Российско‑Европейского центра экономической политики (РЕЦЭП).

В 2000‑2006 годах занимала пост директора прикладных программ в Центре экономических и финансовых разработок (ЦЭФИР).

В 2006 году — научный руководитель Центра стратегических разработок, член Научного совета Московского центра Карнеги.

С марта 2008 года — старший советник президента, главный экономист, руководитель Центра макроэкономических исследований Сбербанка России, созданного в том же 2008 году.

В 2008 году назначена заместителем председателя экспертного совета при правительственной Комиссии по повышению эффективности российской экономики.

В феврале 2009 года была включена в первую сотню резерва управленческих кадров, находящихся под патронажем президента РФ.

С 1999 года преподавала в Российской экономической школе.

Является соруководителем экспертной группы № 3 «Реформа пенсионной системы» по обновлению «Стратегии‑2020», учёным секретарем экспертной группы № 10 «Развитие финансового и банковского сектора».

Будучи главным экономистом Сбербанка РФ, входила в число приближенных интеллектуалов первых лиц государства, участвовала в неформальных совещаниях у В.Путина в период работы над «Стратегией-2020», у Д.Медведева — в период запуска «открытого правительства». Регулярно участвовала в аналитических телепрограммах РБК-ТВ.

13 июля 2012 года указом В.Путина назначена начальником Экспертного управления Президента РФ. Этот пост оставался вакантным с марта 2011 года, когда его покинул Илья Ломакин-Румянцев. Само Экспертное управление Президента РФ существует с 2000 года. Глава Администрации Президента РФ Сергей Иванов охарактеризовал Юдаеву как блестящего финансиста и экономиста.

С августа 2012 года по 12 сентября 2013 исполняла обязанности «шерпа» — представителя президента РФ по делам группы ведущих индустриальных государств и связям с представителями лидеров стран-участников «Большой двадцатки».

За 2012 год задекларировала 23,6 млн рублей заработка.

В июне 2013 года экспертами высказывались предположения, что Юдаева сменит Алексея Улюкаева в должности первого зампреда Центробанка России.

10 сентября 2013 года освобождена от должности начальника Экспертного управления президента РФ. 11 сентября 2013 года назначена первым заместителем председателя Центробанка РФ, курирующим вопросы денежно-кредитной политики.

В январе 2015 функции куратора денежно-кредитной политики были возложены на вновь назначенного первого заместителя председателя Центробанка Д. В. Тулина, функциями Юдаевой стали экономическое моделирование и прогнозирование, установление официальных курсов иностранных валют по отношению к рублю и др.

В рейтинге «100 самых влиятельных женщин России» журнала Огонёк, опубликованном в марте 2014 года, заняла 30-е место.

Личная жизнь и увлечения

Ксения Юдаева не замужем.

Имеет личную страницу в Facebook. По собственному признанию, увлекается творчеством Владимира Высоцкого, Виктора Цоя, группы ДДТ и американского певца Принса.

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (24 декабря 2013 года) — за большой вклад в подготовку и обеспечение российского председательства в «Группе двадцати» и мероприятий встречи глав государств и правительств «Группы двадцати» в Санкт-Петербурге в 2013 году
• Орден Почёта (25 апреля 2012 года) — за большой вклад в разработку социально-экономической стратегии России на период до 2020 года

Отрывок, характеризующий Юдаева, Ксения Валентиновна

– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.