Юдалл, Стюарт Ли
| Стюарт Юдалл Stewart Udall 
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 21 января 1961 — 20 января 1969 | ||||
| Президент: | Джон Кеннеди Линдон Джонсон | |||
| Предшественник: | Фред Ситон | |||
| Преемник: | Уолтер Хикель | |||
| Вероисповедание: | Церковь Иисуса Христа Святых последних дней | |||
| Рождение: | 31 января 1920 Сент-Джонс, штат Аризона, США | |||
| Смерть: | 20 марта 2010 (90 лет) Санта-Фе, штат Нью-Мексико, США | |||
| Партия: | Демократическая партия | |||
| Образование: | Аризонский университет | |||
Стюарт Ли Юдалл (англ. Stewart Lee Udall; 31 января 1920, Сент-Джонс, штат Аризона, США — 20 марта 2010, Санта-Фе, штат Нью-Мексико, США) — американский государственный деятель, министр внутренних дел США (1961—1969).
Биография
Родился в семье мормонов председателя Верховного суда штата Аризона Леви Стюарта Юдалла. Сам он говорил о себе как о не практиковавшим учение мормонов. Изучал право в Университете Аризоны, прервав учебу на время службы в авиационном корпусе военно-воздушных сил США во время Второй мировой войны; был наводчиком бомбардировщика Consolidated B-24 Liberator в ходе освобождения Италии. В 1948 г. завершил своё образование и начал карьеру в качестве адвоката в Тусоне.
В 1955—1961 гг. — член Палаты представителей конгресса США от Аризоны, Работал в составе комитетов по внутренним делам и островов и труду и образованию. С одной стороны, он участвовал в разработке такого водного инфраструктурного проекта как плотина Глен Каньон на реке Колорадо, с другой стороны, активно занимался вопросами защиты природных ландшафтов. Вместе с сенатором Джоном Кеннеди участвовал в работе над программой реформирования рынка труда и содействия занятости и поддержал кандидатуру Кеннеди на пост президента в 1960 г.
В 1961—1969 гг. — министр внутренних дел США. На этой должности сформировал ключевые направления последующей экологической политики США и её законодательного обеспечения. Была создана национальная система заповедных территорий, в 1968 г. был принят «Закон о заповедных реках», исключавший их из сферы деятельности гидроэнергетики. Была создана система национальных экологических троп (National Trails System), призванная популяризировать наиболее значимые природные достопримечательности. Принятие законов «О дикой природе» и «Об исчезающих видах» позволило определить наиболее охраняемые в США территории и представителей растительного и животного мира, находящихся под защитой государства. В законах «О чистом воздухе» (1963) и «О качестве воды» (1965) были заложены предельные значения их загрязнения и определены механизмы создания специальных защитных зон.
В годы его нахождения на должности появились четыре новых национальных парка, шесть национальных памятников, особый статус приобрели восемь водных объектов, появились девять национальных зон отдыха и 56 специальных приютов для диких животных. Оказывалась поддержка специальным научным и просветительским фондам.
Однако министр подвергался критике экологических движений за свою приверженность строительству плотин для орошения и выработки электроэнергии на юго-западе США. В частности, после появления плотины на реке Колумбия близ Портленда, штат Орегон была затоплена часть национального парка Гранд-Каньон. Неоднозначно с точки зрения эффективности оценивается и проект создания крупнейшего оросительного канала в США, Central Arizona Project, который Юдалл активно отстаивал и план создания которого был утвержден в 1968 г.
Его планы по развитию бизнеса в индейских резервациях не были реализованы и были отклонены в 1967 г., однако они были восприняты при принятии «Закона о самоуправлении индейских общин и помощи в образовании» (1975).
После ухода в отставку являлся приглашенным профессором в Йельском университете, в котором основал «мозговой центр» для реализации экологической политики и права. Работал адвокатом сначала в Фениксе, штат Аризона, затем в Санта-Фе, в Нью-Мексико. В 1970-х и 1980-х гг. представлял в интересы индейцев навахо из штатов Невада, Юта и Аризона в процессах против федерального правительства Соединенных Штатов из-за загрязнения территории их проживания вследствие добычи урана и испытаний ядерного оружия. Одержать победу в суде не удалось из-за действия доктрины США о суверенном иммунитете, после чего Юдалл добился в 1990 г. принятия специального закона «О риске облучения» (Radiation Exposure Act), по которому пострадавшие от уранового производства и испытаний ядерного оружия должны были получать компенсацию в 100000 $.
Он также занимался публицистикой и писал о проблемах охраны окружающей среды и энергетической политике. Его самая известная книга, «Тихий кризис», посвященная проблемам экологии, была опубликована в 1963 году и стала ответом на книгу Рейчел Карсон «Безмолвная весна» (1962).
Брат политика, Мо Юдалл, избирался в Конгресс и был одним из кандидатов в президенты (1976), уступивших в ходе праймериз от Демократической партии Джимми Картеру. Сын политика, Том Юдалл, и его племянник, Марк Юдалл, были членами Сената США.
Источники
- bioguide.congress.gov/scripts/biodisplay.pl?index=U000002
- www.udall.gov
- Stewart Udall: Renaissance Man by Terry Bracy & Ellen Wheeler in the Arizona Journal of Environmental Law & Policy
- www.nytimes.com/2010/03/21/nyregion/21udall.html?_r=0
| ||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Юдалл, Стюарт Ли"
Отрывок, характеризующий Юдалл, Стюарт Ли
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
