Юденич, Геннадий Иванович
Поделись знанием:
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.
Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
| Геннадий Иванович Юденич | |||
| Имя при рождении: |
Геннадий Иванович Юденич | ||
|---|---|---|---|
| Дата рождения: | |||
| Место рождения: | |||
| Профессия: | |||
| Гражданство: | |||
| Годы активности: |
1974 — наст. время | ||
| Награды: |
| ||
Геннадий Иванович Юденич (р.1936) — российский театральный режиссёр, создатель уникальной системы полифонии в драматическом театре.
Содержание
Биография
Родился в семье актрисы и морского офицера. С 7 лет занимался в театральной студии известного ленинградского театрального педагога Сергея Львовича Штейна (первого наставника Василия Ланового, Веры Васильевой и других известных артистов), в 12 лет поставил в студии первые спектакли. Во время службы в армии руководил художественной самодеятельностью, после демобилизации занимался в студии драматурга Михаила Шатрова, где преподавали, в частности, Владимир Андреев и Александр Ширвиндт. Наконец Юденич окончил Высшее театральное училище имени Б. Щукина (курс В. Г. Шлезингера).
Ещё студентом третьего курса Юденич основал свою первую труппу — «Потешный театр „Скоморох“». В дальнейшем на базе этого театра был создан Экспериментальный театр-студия Министерства культуры СССР, а затем и ныне действующий Театр Полифонической Драмы, бессменным руководителем которого Юденич является с начала 1970-х гг. В театре под руководством Юденича начинали свой творческий путь режиссёр Валерий Белякович[1], актёр Олегар Федоро, конферансье Олег Марусев, певец Леонид Серебренников[2], народная артистка России Татьяна Владимирова[3].
Образование
Театральный институт им. Щукина, окончен 1965 г.
Создатель уникальных театров
- 1963 — художественный руководитель театра «Скоморох» с 1972—1984
- 1972 — главный режиссёр Экспериментального театра-студии Минкульта СССР
- 1984- по наст.вр. — художественный руководитель ГУК театра Полифонической драмы
Театральные постановки
- 1963 — «Над кем смеетесь?» (по сказкам народов мира)
- 1965 — «Опять этот Буратино» — инсценировка для взрослых по произведению А.Толстого.
- 1966 — «О клопе, бане и всякой дряни» по Вл. Маяковском
- 1967 — «Левша по скороморошьи» по Н.Лескову
- 1969 — «Кандид нашего времени» по Вольтеру
- 1969 — «Снегурочка» по произведение Н. Островскому
- 1971 — «Знакомьтесь — Скоморох!»
- 1972 — «Горе на заре» А.Арбузов
- 1973 — Оптимистическая трагедия — Вс. Вишневский
- 1974 — Вестсайдская история" А. Лоуренс
- 1976 — «Птицы нашей молодости» И.Друце
- 1977 — «Расскажу вам, не поверите» М.Варфоломеев
- 1980 — «Мне уже 1000 лет» по пьесе К.Чапака «Мать»
- 1982 — «Знакомьтесь, экспериментальный спектакль-концерт»
- 1984 — «История западной окраины»
- 1984 — «Гимн матросам»
- 1985 — «Дорогой длинною в БАМ»
- 1986 — «Достать рукой до солнце»
- 1987 — «Моя Москва»
- 1989 — «Подари дураку море»
- 2001 — «Белое яичко» по Л.Ашкинази
- 2002 — «Карабах и его театр» по А. Толстому
- 2003 — «Сотворение мира»
- 2003 — «Знакомьтесь модульный театра Юденича»
- 2008 — «На нашем шарике земном»
- 2010 — «Кабачок „Счастливая жизнь“
- 2011 — „1812“ по произведением Л.Толстого
- 2012 — „Бес попутал“ по произведению А. Чехова
Режиссёр телефильмов
- „Оптимистическая трагедия“ по пьесе Вс. Вишневскому
Актерская фильмография
- 1961 — „А если это любовь“ режиссёр Ю.Райзман, роль Женьки
Композитор. Авторская музыка и песни к спектаклям:
- „Оптимистическая трагедия“ по пьесе Вс. Вишневскому
- „Город на заре“ по пьесе Арбузова
- 1965 — „Опять этот Буратино“
- 1977 — „Расскажу вам, не поверите“ М.Варфоломеев
- 1984 — „История западной окраины“
Геннадий Иванович Юденич также занимался хореографической деятельностью при создании своих спектаклей. Его репетиции можно назвать современным языком "мастерклассом" или коучингом. Поэтому театр Юденича называли экспериментальным. При театре существовала театральная студия по разработке и осуществлению практики новых методов для подготовки интегрального полифонического артиста с углубленным изучением основ психотехники, биомеханики и механики сцены, а также тщательного погружение артиста в музыкальное и хореографическое искусство. Из стен студии вышли такие известные мастера российской культуры, как Л. Малина (Драм театр в Праге), Е. Антоненко (театр в Лос-Анжелесе), Головихин (документались ныне), А. Серебрянников, Л. Борисов, Л. Меламуд, Г. Шкловская, В. белякович, С.Врагова, Д.Соломатин, а также ныне действующие артисты Театра полифонической драмы.
Данная система подготовки интегральных артистов имеет в настоящее время своё продолжение в Академии театра и кино в Лос-Анджелесе (США),
где бывшими учениками Г.Юденича воспитываются будущие артисты Голливуда, а также в Театре полифонической драмы, где совершенствуются полифоническому искусству ныне действующие артисты театра.
Общественная деятельность
- Академик РНАН с 29.03.1997 г.
- Президент отделения Видеоинформационные технологии „Международной академии
- общественного развития“ с 28.12.2002 г.
- Член Союза театральных деятелей с 02.09.1982 г.
- Член Всероссийского музыкального общества с 05.09.1998 г.
- Член партии „Единая Россия“
Изобретательская деятельность
На базе репетиционных изобретений театром был создан Информационно-зрелищный теле-видео-комплекс и его модульные системы, являющиеся постановочно-сценической декорацией театра, позволяющей создать на сцене иллюзию реального изображения в пространстве, мгновенно изменяя его и вовлекая публику в происходящие вокруг него события
- Список изобретений
- 1. Киноконцертный зал
- 2. Аттракцион
- 3. Планетарий
- 4. Декорационный свето-динамический стенд-витрина
- 5. Способ Юденича пространственного изображения объекта
- 6. Устройство для перемещения декоративно- Оформительских атрибутов информационно- Зрелищных комплексов
- 7. Кукольный театр
- 8. Информационный комплекс Юденича
- 9. Сооружение для зрелищных мероприятий
- 10. Устройство для формирования изображения на многоэкранном информационном комплексе
- 11. Информационная видеоустановка
- 12. Абстракт
- 13. Информационный комплекс
- 14. Информационный стенд
- 15. Информационно-зрелищный стенд-табло
- 16. Информационное табло (варианты)
- 17. Выставочный комплекс
- 18. Информационный стенд
- 19. Информационная видеоустановка
- Авторское свидетельство СССР № 1755853 Авторское свидетельство СССР № 1769915 Авторское свидетельство СССР № 1770977
- Авторское свидетельство СССР № 1777807
- Авторское свидетельство СССР № 1823195
- Авторское свидетельство СССР № 1830708 Свидет. РФ № 2514 Патент РФ № 2002486 Патент РФ № 2040664
- Патент РФ № 2074518 Реш. о выд. пат. Патент США № 4, 962, 420 Свидет. РФ № 670 Свидет. РФ № 1163 Свидет. РФ № 1164 Свидет. РФ № 1558 Свидет. РФ № 1762 Свидет. РФ № 4629 Патент РФ № 2112322 Заявка РФ № 98500749
- 20. Сценический комплекс (8 вариантов)�
- 21. Информационная видео-установка Заявка международная
- РСТ/КЫ 99/00015
- 22. Европейское патентное ведомство, отделение в Гааге № 96975244.6
- 23. Национальная заявка, Великобритания
- 24. Национальная заявка, Франция
- 25. Национальная заявка, Германия
- 26. Национальная заявка, Нидерланды
- 27. „Информационная видео-установка“ Национальное патентное
- ведомство США, заявка № 97/31479
- 28. „Информационная видеоустановка“ Патент в ОАЭ по заявке № 29/97
Список модульных систем Информационно-зрелищного телевидеокомплекса Театра полифонической драмы успешно используемые в настоящее время, как на Западе, так и у нас в стране (в частности, в Кремлёвском Дворце съездов, Концертном зале гостиницы „Космос“, Большом театре, Театре „Эстрады“, различных телевизионных каналов, а также реабилитационных и информационных службах, правительственных, стратегических и культурных учреждений). Но с той лишь разницей, что выше названные организации (после ликвидации базы театра Юденича и его уникальных технологий, и потерей в связи с этим нашим государством приоритета в этой области) вынужден теперь закупать данное оборудование у западных стран за доллары, отдавая им на откуп все изобретения нашего коллектива.
- 1. Театральный» 8. «Видео-тренажер»
- 2. «Кино-концертный зал» 9. «Видео-бар»
- 3. «Кукольный театр» 10. «Видео-селектор»
- 4. «Оперативный» 11. «Видео-стена»
- 5. «Видео-студия» 12. «Видео-картин а»
- 6. «Информационное табло» 13. «Видео-окно»
- 7. «Видео-планетарий» 14. Оборудования АСУ
На основе данных модульных систем и созданных на их базе социально- публицистических полифонических спектаклей театра, Ответственным Секретарём Союзного государства П. П. Бородиным и Председателем Государственной Думы Селезнёвым Г. Н. , а с Белорусской стороны Председателем Комиссии Парламентского Собрания по информационной политике и взаимодействию с общественными объединениями Н. П. Машеровой было принято решение в 2003 году о создании на базе Театра полифонической драмы Культурно-Информационного Центра Содружества Союзного государства и разместить его в здании театра по Б. Харитоньевскому пер. 22-24.в Москве. Но к сожалению, последующая за этим передача Минимуществом РФ данного здания в ведение организации не имеющей никакого отношения к культуре, а именно: Институту законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, сорвало реализацию данного культурного государственного проекта.
Список публикаций и телевизионных передач о Театре полифонической драмы и его телевидеокомплексе
- газета «Советская Россия» 05.08.86г. статья «Новая профессия лазера» газета «Известия» 21.07.8бг. статья «Театр полифонической драмы» газета «Советская культура» 23,01.86г.
- статья «Мельпомена в лазерных лучах» газета «Культура» 12.1089 г. статья «Эдисон с чистых прудов»
- передача на Центральном телевидении России состоялась в 1990 г. «Прожектор перестройки», в 1992 г. «Добрый вечер Москва», в 1993 г. «Новаторы и консерваторы»,
- газета «Подмосковье» от 13.02.1993 г., статья «Я мог бы сделать 300 % своих возможностей»;
- газета «Россия» от 09-15.02.1994 г., статья «Станиславскому и не снилось»;
- газета «Культура» от 29.04.1995 г., статья «Большой Харитоньевский мечтатель»;
- в 1995 г. «Театральные встречи» с Нинель Шаховой
- газета «Рабочая трибуна» от 26.03.1997 г., статья «Полифонический театр скоро из мечты станет явью»;
- 1997 г. «Круглый стол» с участием Заместителя Министра культуры России Швыдкого М. Е. и ведущих деятелей науки, культуры, искусства.
- «Литературная газета» от 03.07.1999 г. № 27, «Поход Юденича в иную реальность, или попытка революции в искусстве зрелищ»;
- репортаж «Моспресс» пресс-служба Мосгордумы 16.07.2009 г.
- репортаж «Говорит Москва» по радио 92.0 РМ от 16.09.2009 г. (15:27);
- газета «Культура» от 09.2011 г. № 31. статья «Деньги на культуру в Москве есть».
- 26.07.2012 «Первое антикоррупционное СМИ» статья «Чиновники выгнали на улицу актеров Театра полифонической драмы»
Высокая оценка деятельности театра и созданных им изобретений подтверждена выводами Управления по оценке культурных ценностей Минкультуры РФ, свидетельствующими,
что Театр полифонической драмы «...отличается уникальностью экспериментов и не имеет аналогов в мировой практике. Оптимальное сочетание технических и технологических
новаций с присушим русскому театру психологизмом дает полное право характеризовать работу этой культурной организации и её руководителя. как уникальное достижение российской культуры конца ХХв…" Однако, несмотря на это, Театр полифонической драмы продолжает находиться в бесхозном состоянии, репетируя и выпуская свои спектакли в малогабаритной квартире (18м2) своего Художественного руководителя Г. И. Юденича и эксплуатировать их в концертном исполнении на общественных площадках г. Москвы без здания, финансирования и соответствующей театрально- постановочной технологии. Последний спектакль, ныне существующей, «На нашем шарике земном», подготовленный актерским коллективом на голом энтузиазме (без декораций и костюмов) к празднованию Россией
(в 2015 году) 70-ти летнего юбилея победы в Великой Отечественной войне, вынужден эксплуатироваться в ожидании получения финансирования, пока что, в концертном исполнении.
А спектакли «1812 год» и спектакль "Кабачок «Счастливая Жизнь» о хвалёном Западном рае, а также спектакль «Анатомия реванша» (о последних событиях на Украине), так и не дождавшись своего звёздного часа финансирования, были Юденичем приостановлены, а точнее, законсервированы. Печально, что жанр публицистического полифонического искусства, на базе новейших театрально-зрелищных технологий, не имеющих аналогов в мировой практике исчезает и растворяется в небытье.
Ссылка на сайты
www.kinopoisk.ru/name/345791/
Напишите отзыв о статье "Юденич, Геннадий Иванович"
Примечания
- ↑ [www.teatr-uz.ru/press.php?art=92 Александр Левинтов. Юго-Западная вечеря] // «Запад—Восток», № 37 (316), 12-18 сентября 2006 г.
- ↑ [www.mkset.ru/news/music/9243/ Леонид Серебренников: «Катя Гусева заставила меня помолодеть»]
- ↑ [www.et-cetera.ru/main/troupe/people/vladimirova Страница Т. Владимировой на сайте театра EtCetera]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Юденич, Геннадий Иванович
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.
Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
