Камидзё
| Юдзи Камидзё | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Годы активности |
1994 — настоящее время |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры |
готик-рок |
| Коллективы |
Lareine |
| [versailles.syncl.jp/ Сайт группы Versailles] | |
KAMIJO (яп. カミジョウ Камидзё:), настоящее имя Юдзи Камидзё (яп. 上城 祐之 камидзё: ю:дзи) — известный японский рок-вокалист, лидер и один из основателей группы Versailles, а также бывший участник популярных японских групп Lareine и New Sodmy. Является поклонником французской культуры, музыки и истории Великой Французской Революции.
Биография
Происходит из потомственной семьи музыкантов. Дед его был учителем музыки, отец виолончелистом, а мать пианисткой[1]. В юности Камидзё занимался академическим вокалом, получил высшее музыкальное образование, а начал свою карьеру приблизительно в 1994 году в группе под названием Bijireiku, но группа быстро распалась и о ней ничего не известно. В ноябре того же года Камидзё основал группу Laliene[2] (впоследствии название было изменено на Lareine) В августе 2000 году Lareine прекратила свою деятельность из-за ухода ударника и гитариста, а Камидзё занялся сольной карьерой и выпустил альбом «Scream». Кроме того, он организовал звукозаписывающую компанию Applause Records в которой продюсровал японские метал группы финской неоклассической направленности (сам Юдзи является поклонником финской оперной певицы Тарьи Турунен). В 2001 году Камидзё и Маю создали группу New Sodmy, творческая жизнь которой тоже оказалась очень короткой. Два года спустя Камидзё восстановил Lareine, пригласив на роль ударника Кадзуми, который покинул группу в 2006 году, следом за ним ушёл и Маю,[2] а Камидзё начал активно сотрудничать с гитаристом Хидзаки. Хидзаки и Камидзё планировали развитие проекта Node of scherzo, но, в конечном счете, основали собственную группу Versailles в марте 2007 года[3]
20 декабря 2012 года, Versailles дали свой последний концерт и ушли на перерыв. Камидзё объявил о начале сольной карьеры. Тематикой его творчества по прежнему остается история Великой Французской Революции, но на этот раз в его образе аристократа революционного времени стало проявляться все больше «вампирской» эстетики, а в музыке — готический метал в духе Within Temptation. 28 августа 2013 года, вышел дебютный сингл Камидзё — «Louis ～艶血のラヴィアンローズ～», выпущенный на инди-лейбле «Sherow Artist Society», который Камидзё основал ещё в 2006 году. Сингл примечателен тем, что в клипе на заглавную песню вместе Камидзё снялся Мана, который считается одним из основателей Visual Kei.
Напишите отзыв о статье "Камидзё"
Примечания
- ↑ [www.jame-world.com/ru/database-artists-articles-682-versailles-philharmonic-quintet-.html Versailles -Philharmonic Quintet- — ヴェルサイユ・フィルハーモニック・クインテット — исполнители — JaME Россия]
- ↑ 1 2 [www.jame-world.com/ru/database-artists-overview-36-lareine.html LAREINE — ラレーヌ — исполнители — JaME Россия]
- ↑ [www.jame-world.com/ru/database-artists-overview-682-versailles-philharmonic-quintet-.html Versailles -Philharmonic Quintet- — ヴェルサイユ・フィルハーモニック・クインテット — исполнители — JaME Россия]
Отрывок, характеризующий Камидзё
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
