Юдика, Хосе

Хосе Юдика
Общая информация
Полное имя	José Antonio Yudica
Родился	9 декабря 1936(1936-12-09) (87 лет) Росарио, Аргентина
Гражданство	Аргентина
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1952—1954	Ньюэллс Олд Бойз
Клубная карьера*
1954—1958	Ньюэллс Олд Бойз	112 (25)
1959—1961	Бока Хуниорс	65 (20)
1962—1963	Велес Сарсфилд	34 (5)
1964	Эстудиантес	29 (1)
1965—1966	Платенсе	57 (4)
1967	Кильмес	21 (2)
1968—1969	Депортиво Кали	? (?)
1970—1971	Тальерес РЭ	- (-)
1971	Сан-Тельмо	- (-)
Национальная сборная**
1956	Аргентина	4 (1)
Тренерская карьера
1977—1979	Кильмес
1980	Эстудиантес
1981	Кильмес
1982—1985	Сан-Лоренсо
1985—1987	Архентинос Хуниорс
1987—1990	Ньюэллс Олд Бойз
1990—1994	Депортиво Кали
1994—1998	Пачука
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Хосе Антонио Юдика (исп. José Antonio Yudica; 7 декабря 1936, Росарио, провинция Санта-Фе) — аргентинский футболист и футбольный тренер.

Биография

Карьера футболиста

Юдика начал играть на высоком уровне в составе команды из родного города «Ньюэллс Олд Бойз», а затем выступал за такие сильные аргентинские клубы, как «Бока Хуниорс», «Велес Сарсфилд» и «Эстудиантес», однако там особых достижений не добился. В последние годы карьеры футболиста Юдика выступал в Колумбии, где добился единственного своего титула на высшем уровне, выиграв чемпионат страны вместе с «Депортиво Кали». Завершал карьеру в клубах низших дивизионов в Аргентине.

В 1956 году Юдика сыграл 4 матча за сборную Аргентины. Два матча он провёл на Панамериканских играх в Мехико (отметился забитым голом в ворота сборной Бразилии), также провёл одну товарищескую игру, и один матч в рамках товарищеского Кубка Атлантики против сборной Уругвая.

Карьера тренера

Довольно скромная карьера в качестве футболиста резко контрастирует с успехами Юдики в качестве тренера. Он добился существенных успехов: привёл «Кильмес» к единственному в истории клуба титулу чемпионов Аргентины, всего же он сделал чемпионами Аргентины три разные команды, став первым тренером, когда-либо добившимся такого успеха; кроме того, Юдика привёл «Архентинос Хуниорс» к победе в Кубке Либертадорес в 1985 году.

В 1977 году Хосе Юдика спас «Кильмес» от вылета во Второй дивизион, и уже в следующем году добился с этой одной из старейших в Аргентине, но никогда не хватавших звёзд с неба командой, победы в чемпионате страны — Метрополитано 1978. В 1980 году Юдика возглавил «Эстудиантес», но уже год спустя вернулся в «Кильмес» и выиграл с ним Второй дивизион Аргентины. Этого же успеха он добился с «Сан-Лоренсо» в 1982 году — один из самых знаменитых аргентинских клубов сенсационно вылетел во второй эшелон и ради работы с этой командой и её возвращения в элиту Юдика был вынужден отказаться от перспективы опять сыграть с «Кильмесом» в Примере.

В 1985 году Юдика стал работать с «Архентинос Хуниорс», в котором подобрался сильнейший за всю историю клуба состав. В первый же год Юдика завоевал с «Архентинос» Кубок Либертадорес. Кампания «Красных жуков» в Кубке Либертадорес 1985 года стала весьма примечательной. «Архентинос Хуниорс» оказался в одной группе со своими давними соперниками из «Феррокариль Оэсте». В конце группового этапа эти два клуба разделили первое место с 9 набранными очками, из-за чего пришлось проводить дополнительный матч, который «Архентинос» выиграли со счетом 3:1. Команда выиграла второй групповой этап и заработала место в финале, где её соперником стала «Америка Кали», злейший соперник бывшего клуба Юдики, «Депортиво Кали». Обе финальные игры закончились со счетом 1:0 в пользу хозяев поля. Потребовался дополнительный матч, но и он завершился со счетом 1:1. «Архентинос Хуниорс» одержали победу в серии пенальти с результатом 5:4. В дальнейшем Юдика привел «Архентинос Хуниорс» к победе в менее престижном Межамериканском кубке, обыграв «Дефенс Форс» из Тринидада и Тобаго. В Межконтинентальном кубке «Красные жуки» уступили в серии пенальти итальянскому «Ювентусу».

После успехов с «Архентинос» Юдика вернулся в «Ньюэллс Олд Бойз», в клуб, в котором он начал свою игровую карьеру. Он привел «Ньюэллс» к победе в чемпионате Аргентины в сезоне 1987/88, став первым тренером, выигравшим 3 чемпионата Аргентины с разными клубами. В 1988 году он вывел «Ньюэлс», впервые в истории клуба, в финал Кубка Либертадорес, но уступил уругвайскому «Насьоналю».

В 1990 году Юдика вернулся в «Депортиво Кали», а потом возглавлял «Пачуку» в Мексике, с которой стал победителем Второго дивизиона.

Титулы и достижения

В качестве футболиста

• Чемпион Колумбии (1): 1969
• Чемпион Четвёртого дивизиона Аргентины (Примера C) (1): 1970

В качестве тренера

• Чемпион Аргентины (3): 1978 (Метрополитано) (Кильмес), 1985 (Насьональ) (Архентинос Хуниорс), 1987/88 (Ньюэллс Олд Бойз)
• Чемпион Аргентины во Втором дивизионе (2): 1981, 1982
• Чемпион Мексики во Втором дивизионе (1): 1996
• Обладатель Кубка Либертадорес (1): 1985
• Обладатель Межамериканского кубка (1): 1986

Ссылки

• [footballq.com/index.php/2010-07-02-16-25-47/171-yudica Биография на сайте footballq.com]
• [revistabipolar.blogspot.com/2006/06/jos-yudica-el-exiliado-del-ftbol_03.html Интервью с Юдикой в 2006]  (исп.)  (Проверено 7 ноября 2011)
• [www.historiadeboca.com.ar/jugadores.asp?CodJug=288&AnioInicial=1960&AnioFinal=1960&Torneo=5&OrdenPartido=30&CodigoPartido=0# Статья] в Historiadeboca  (исп.)

Отрывок, характеризующий Юдика, Хосе

– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.