Юдин, Сергей Сергеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Сергеевич Юдин
Дата рождения:

27 сентября (9 октября) 1891(1891-10-09)

Место рождения:

Москва, Российская империя

Дата смерти:

12 июня 1954(1954-06-12) (62 года)

Место смерти:

Москва, СССР

Страна:

Российская империя Российская империя, СССР СССР

Научная сфера:

хирургия

Учёная степень:

доктор медицинских наук

Учёное звание:

академик АМН СССР

Альма-матер:

МГУ имени М. В. Ломоносова

Известные ученики:

хирурги Д. А. Арапов, Б. С. Розанов, П. И. Андросов.

Награды и премии:

[1]

Серге́й Серге́евич Ю́дин (1891—1954) — крупный советский хирург и учёный, главный хирург НИИ СП имени Н. В. Склифосовского, директор НИИ хирургии имени А. В. Вишневского.





Биография

С. С. Юдин родился 27 сентября (9 октября) 1891 года в Москве в многодетной семье богатых купцов и промышленников.[2] Отец его, тоже Сергей Сергеевич,[3] владел канительной фабрикой, изготовлявшей знаки отличия для военнослужащих, был директором Нижних торговых рядов (нынешний ГУМ), директором металлотянульной фабрики, техническим директором фабрики военного обмундирования и председателем купеческого клуба (Малая Дмитровка, 6). Семья жила в доме № 35 на Покровке; контора фабрики располагалась по адресу: Москва, Токмаков переулок, дом № 10.

В 1898 году Сергея отдали в детскую школу Л. Н. Валицкой[4], на Маросейке в которой он был подготовлен к поступлению в гимназию. В августе 1902 года Сергей Юдин был принят в 1-й класс 2-й Московской гимназии.

В 1911 году он поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, поскольку на медицинском факультете ожидался конкурс аттестатов: на 180 вакансий было подано около 230 прошений одними абитуриентами Московского округа; аттестат Юдина был средним.[5] Но через год он перевёлся на медицинский факультет, но окончить академический курс не позволила начавшаяся Первая мировая война. Отбыв на фронт он становится зауряд-врачом в передовом отряде Красного Креста при гвардейской стрелковой бригаде, затем начальником дивизионного санитарного отряда № 101 и врачом 267-го Духовщинского пехотного полка, где служил его брат Пётр. За проявленную смелость в боях Юдин был награждён Георгиевской медалью. 15 июля 1916 года был тяжело контужен, а выйдя из госпиталя, он с отличием сдал экзамены и получил диплом лекаря 1 степени, это позволило ему стать старшим врачом Духовщинского полка. В это же время женился на Наталье Владимировне Платоновой, дочери богатого пароходовладельца.

После демобилизации, вызванной последствиями контузии, Юдин был назначен заведующим хирургическим лазаретом Красного Креста на 120 коек, одновременно работая в хирургическом отделении Тульской земской больницы. В 1918 году он вернулся в Москву и сразу же был принят на работу в больницу при подмосковном санатории «Захарьино»[6].

В 1922—1928 годах он работал хирургом фабричной больницы в Серпухове, в 1925—1927 годах в качестве приват-доцента преподавал в клинике Н. Н. Бурденко, в конце 1926 — начале 1927 года был в командировке в США, о которой написал книгу «В гостях у американских хирургов». Много оперировал под входящей в моду спинномозговой анестезией. Его операции приезжали смотреть корифеи хирургии — С. И. Спасокукоцкий, В. И. Разумовский. Юдин часто выступал в Московском хирургическом обществе, делал доклады на съездах в Москве, Ленинграде.

С 1928 года — заведующий хирургическим отделением МНИИСП имени Н. В. Склифосовского. Здесь он достиг значительных результатов в желудочной хирургии; за десятилетний период он выполнил более 3000 операций на желудке.[7] В 1935 году С. С. Юдину присвоена степень доктора медицинских наук. Впервые применил в клинике переливание крови внезапно умерших людей (1930).

В годы Великой Отечественной войны он — старший инспектор-консультант при главном хирурге РККА.

Действительный член АМН СССР (1944), почётный член Английского королевского Колледжа хирургов (1943), Американской ассоциации хирургов (1943), хирургического общества Парижского университета (1947), Пражского, Каталонского обществ хирургов, Почётный доктор Сорбонны (1946).[1]

Дядя Г. А. Рара и протоиерея Кирилла Фотиева.[8]

Арест и ссылка

23 декабря 1948 года С. С. Юдин был арестован МГБ СССР по ложному обвинению, как «враг Советского государства, снабжавший английскую разведку шпионскими сведениями о нашей стране». Следствию, в частности, было известно о связях врача с собкором английской газеты «Дейли Телеграф» и английским послом.[9] В период 1948—1953 год был в заключении: сначала в тюрьме на Лубянке, а затем в одиночной камере в Лефортово, где перенёс второй инфаркт. Во время пребывания в тюрьме написал книгу «Размышления хирурга». Положение Юдина изменилось летом 1951 года, когда его делом вместо В. И. Комарова занялся М. Д. Рюмин. На допросе 18 августа 1951 года Юдин сообщил следователю о своём антисемитизме и обвинил профессора В. С. Левита в «еврейском национализме». Впоследствии, расстрел «за измену Родине» был заменён ссылкой в город Бердск Новосибирской области сроком на десять лет.[9]

С 1952 года до освобождения в сентябре 1953 года был в ссылке — работал хирургом в Бердске. Только после смерти И. В. Сталина в 1953 году был освобождён.

Среди учеников С. С. Юдина — известные хирурги Д. А. Арапов, Б. С. Розанов, П. И. Андросов.

Юдин был популярен не только в медицинских кругах, но и среди творческой интеллигенции. М. В. Нестеров, П. Д. Корин, А. И. Лактионов, Кукрыниксы, В. И. Мухина и другие художники и скульпторы создали его портреты; его образ нашёл отражение в пьесе А. Е. Корнейчука «Платон Кречет».

Умер 12 июня 1954 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище (участок № 2).

На фасаде главного здания Института имени Н. В. Склифосовского, в котором располагается ныне Медицинский музей в Москве, установлена мемориальная доска с барельефом С. С. Юдина.

В связи с Программой модернизации государственных учреждений Департамента здравоохранения г. Москвы, с 01.07.15 г. ГКБ № 7 реорганизована и присоединена к ГКБ № 79. 23.11.2015 ГКБ №79 переименована в ГКБ имени С. С. Юдина.

Награды и премии

Труды

Основные труды С. С. Юдина по проблемам брюшной, неотложной и военно-полевой хирургии, анестезиологии, по изучению нейро-гуморальной регуляции желудочной секреции. Разработал методики резекции желудка при язвенной болезни, прободной язве желудка и желудочном кровотечении, операции создания искусственного пищевода.
Сергей Сергеевич Юдин написал 15 монографий, опубликовал 181 научную работу.

  • Юдин С. С. Спинномозговая анестезия. — 1925[10]
  • Юдин С. С. В гостях у американских хирургов // Нов. хирургический архив. — 1927. — № 46-54.
  • Юдин С. С. Переливание трупной крови // Правда. — 1935, 10 марта.
  • Юдин С. С. Восстановительная хирургия при непроходимости пищевода. — М.: Медгиз, 1954. — 272 с.
  • Юдин С. С. Избранные произведения. Вопросы военно-полевой хирургии и переливание посмертной крови. — М.: Медгиз, 1960. — 552 с.
  • Юдин С. С. Мысли о медицине. — М., 1968. — 80 с.
  • Юдин С. С. [bookz.ru/authors/udin-sergei/udinserg01/1-udinserg01.html Размышления хирурга]. — М.: Медицина, 1968.
  • Юдин С. С. Избранное. — М., 1991. — 400 с.
  • Юдин С. С. Этюды желудочной хирургии. — М.: Бином, 2003. — 423 с.

Напишите отзыв о статье "Юдин, Сергей Сергеевич"

Примечания

  1. 1 2 Московский журнал, 2011, с. 23.
  2. Сергей был вторым ребёнком; старшая сестра, Агния была от первого брака матери — Екатерины Петровны Гавриловой; после Сергея родились ещё три сына и две дочери.
  3. Деда его тоже звали Сергей Сергеевич!
  4. В школе Валицкой учились все братья; сёстры же, как и их мать, учились в Петропавловской гимназии фон Мекк при Немецкой слободе
  5. Обыкновенный мальчишка.
  6. Больница была построена дочерью врача Г. А. Захарьина — Александрой Григорьевной Подгорецкой — по проекту и под руководством И. Э. Грабаря и названа в честь рано умершего от неизлечимой болезни почек брата — Сергея Григорьевича Захарьина.
  7. Московский журнал, 2011, с. 20.
  8. [zarubezhje.narod.ru/tya/f_005.htm Протоиерей Кирилл Фотиев]
  9. 1 2 Виктор Тополянский. [magazines.russ.ru/continent/2011/147/to58.html Дело профессора Юдина] Факты, свидетельства, документы. «Континент», №147. «Журнальный зал» (2011). Проверено 29 сентября 2016.
  10. Был награждён премией им. Ф. А. Рейна

Литература

  • Симонян К. С. Путь хирурга. — М., 1963.
  • Петровский Б. В. О С. С. Юдине // Юдин С. С. Избранное. — М., 1991. — С. 356—375.
  • Русаков А. Б. К 100-летию со дня рождения академика АМН СССР С. С. Юдина (страницы жизни) // Вестн. хирургии. — 1993. — Т. 150, № 3—4. — С. 137—139.
  • Теряев В. Г., Богницкая Т. Н., Уманская В. В., Беляев А. А. С. С. Юдин, его научная и практическая деятельность // Вестн. хирургии. — 1993. — Т. 150, № 3—4. — С. 140—142.
  • Юдин И. Ю. О Сергее Сергеевиче Юдине (к 100-летию со дня рождения) // Вестн. хирургии. — 1993. — Т. 150, № 3—4. — С. 139—140.
  • Юдин И. Ю. Предисловие к третьему изданию // Юдин С. С. Этюды желудочной хирургии. — М.: Бином, 2003. — С. 5—31.
  • Alexi-Meskishvili V. V., Konstantinov I. E. [www.sciencedirect.com/science?_ob=ArticleURL&_udi=B6WXC-4HTPV1G-S&_user=10&_coverDate=01%2F31%2F2006&_rdoc=1&_fmt=&_orig=search&_sort=d&view=c&_acct=C000050221&_version=1&_urlVersion=0&_userid=10&md5=96931ddf7621d305ba91d3c978bc4e25 Sergei S. Yudin: An untold story] // Surgery. — 2006. — Vol. 139. — P. 115—122.
  • Понурова В. Н. С. С. Юдин. — Новосибирск: Новосибирское кн. изд-во, 2009. — 624 с.
  • Кузьмин И. В., Юдин И. Ю. [www.surginet.info/nsa/1/3/index.html Академик С. С. Юдин — ссыльный хирург и вынужденный онколог: еще раз о погубленных талантах и невостребованных специалистах мирового класса] // Новый хирургический архив. — 2002. — Т. 1, № 3. ([www.webcitation.org/65bsvAgwC архивировано 21 февраля 2012])
  • Юдин Сергей Сергеевич — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание).
  • Теряев В. Г., Богницкая Т. Н., Кузыбаева М. П. Призвание, служение, долг // Московский журнал. — 2011. — № 10. — С. 18—23.
  • Рар Г. А. …И будет наше поколенье давать истории отчет : Воспоминания. — М.: Изд-во «Русский Путь», 2011. — ISBN 978-5-85887-382-2

Ссылки

  • [bgmustudents.narod.ru/Articles/articles1b.htm Обыкновенный мальчишка]. Новый Хирургический Архив. Проверено 24 ноября 2011. [www.webcitation.org/65bsvrfYP Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012].
  • Юдин И. Ю., Юдин В. И. [ikzm.narod.ru/Judine/7a.htm Воспоминания о С. С. Юдине] (16 апреля 2008). Проверено 30 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BVIPV1vR Архивировано из первоисточника 18 октября 2012].

Отрывок, характеризующий Юдин, Сергей Сергеевич

Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.


Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.