Юдифь (опера)

Опера

Место первой постановки	Мариинский театр, Санкт-Петербург

«Юди́фь» — опера русского композитора Александра Серова в 5 действиях, либретто Константина Званцова и Дмитрия Лобанова с участием Аполлона Майкова. Первая постановка — Петербург, Мариинский театр, 16 мая 1863 г., при участии Константина Лядова; Москва, Большой театр, 15 сентября 1865 г. Создана по мотивам библейской легенды о Юдифь (Юдит).

История создания

В 1860 году Серов увидел на сцене итальянскую артистку Аделаиду Ристори в роли Юдифи в одноименной трагедии Паоло Джакометти и решил написать оперу на этот сюжет. Несмотря на то, что ситуация, образы и эпоха произведения не связаны с русской действительностью XIX в., Серов создал интересный контраст голодного и сурового образа окруженной Ветилуи с ярким лагерем ассирийцев.

Считают, что на принципы оперы повлияла драматургия оперы Михаила Глинки «Иван Сусанин». Автор сумел сконцентрировать внимание на образах двух антагонистов: Юдита является символом нравственной чистоты и веры в Божьи законы, а Олоферн — тиран и зверь, который поклоняется только собственным инстинктам.

Главные герои лишены динамики, все внимание автор пытается сосредоточить на ярком фоне. Убедительная и темпераментная музыка оперы позволила ей достичь большого успеха уже во время премьеры. Это признали даже идейные враги композитора, например, Модест Мусоргский. В главных партиях выступали впоследствии известные российские певцы: Федор Стравинский, Федор Шаляпин (Олоферн) и Фелия Литвин, Наталия Ермоленко-Южина и Марта (Мария) Валицька (Юдифь).

Сюжет

Тему оперы композитор взял из Книги Иудифи (Юдифи), входящий в второканонические тексты Библии. Город Ветилуи страдает от осады ассирийских войск, которые возглавляет Олоферн. Жителям грозит голод. Смелая Иудифь проникает в лагерь врага и покоряет своей красотой Олоферна. Полководец устраивает большой пир и, наконец, засыпает пьяный. Иудифь отрубает ему голову и возвращается в Ветилуи. Ассирийские воины, увидев отрубленную голову своего вождя, возвышающуюся на стенах города, в отчаянии бегут.

Запись

Год	Организация	Дирижёр	Солисты	Издатель и каталожный номер	Примечания
1991	Государственный академический русский хор СССР, Мужской камерный хор, Оркестр Большого театра	Андрей Чистяков	Юдифь - Ирина Удалова, Авра, её рабыня - Елена Заремба, Олоферн - Михаил Крутиков, Вагоа, начальник его гарема - Николай Васильев, Озия, старейшина - Анатолий Бабыкин, Ахиор, вождь аммонитян - Вл. Кудряшов, Асфанез, приближенный Олоферна - Ст. Сулейманов, Элиаким, жрец - Петр Глубокий, Хармий, старейшина - Макс. Михайлов II, одалиски - Ирина Журина, Марина Шутова, исполнитель индийской песни - Лев Кузнецов

Ссылки

• [imslp.org/wiki/Judith_%28Serov,_Aleksandr%29 Score] at the [imslp.org/wiki/Main_Page IMSLP Petrucci Music Library]
• [www.ceo.spb.ru/libretto/classic/posle_glinki/yudif.zip Russian libretto in zip file for Word]

Опера

Отрывок, характеризующий Юдифь (опера)

Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.