Южная Лян
Поделись знанием:
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
| Эта статья часть 16 варварских государств |
|---|
| 16 государств |
| Чэн |
| Северная Хань |
| Поздняя Чжао |
| Ранняя Лян |
| Поздняя Лян |
| Западная Лян |
| Северная Лян |
| Южная Лян |
| Ранняя Цинь |
| Поздняя Цинь |
| Западная Цинь |
| Ранняя Янь |
| Поздняя Янь |
| Северная Янь |
| Южная Янь |
| Ся |
| Не считаются как 16 государств |
| Жань Вэй |
| Западная Шу |
| Западная Янь |
| Дуань |
| Юйвэнь |
| Чоучи |
| Ранняя Вэй |
| Дай |
Южная Лян (кит. упр. 南凉, пиньинь: Nán Liáng) — одно из 16 варварских государств, возникших в IV веке после распада Северного Китая. Существовало в 397 г.—414 г.
Южная Лян была основана выходцем из сяньбийского племени — Туфа Угу (Ле-цзу), поэтому и считается сяньбийским царством. Столицей её был город Лоду (близ современного Синина). История этого государства не отмечена особо выдающими событиями. Южная Лян просуществовала всего 17 лет.
В 414 восстали некоторые сяньбийские орды. Пока царь давил восстание, Чжипань из Западной Цинь напал на него и Туфа Жутань решил сдаться. Через год его отравили. К 414 г. Южная Лян была захвачена войсками царства Западная Цинь.
Остатки населения бежали к хуннам.
Императоры Южной Лян
| Храмовое имя | Посмертное имя | Личное имя | Годы правления | Девиз правления (年號 niánhào) и годы |
|---|---|---|---|---|
| Ле-цзу 烈祖 Lièzǔ |
У-ван 武王 Wǔwáng |
Туфа Угу 禿髮烏孤 Tūfǎ Wūgū |
397—399 | |
| отсутствует | Кан-ван 康王 Kāngwáng |
Туфа Лилугу 禿髮利鹿孤 Tūfǎ Lìlùgū |
399—402 | |
| отсутствует | Цзин-ван 景王 Jǐngwáng или Цзин-ван 敬王 Jìngwáng |
Туфа Жутань 禿髮傉檀 Tūfǎ Rùtán |
402—414 |
|
Это заготовка статьи по истории Китая. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Южная Лян"
Отрывок, характеризующий Южная Лян
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
